Человечество знает великих своих деятелей и помнит больших преступников своей истории. Жизнь тех и других одинаково бывает поучением и указанием.
 
Драгоценный материал духовного ведения, для всех людей и народов, представляет собой повесть Деяний апостольских, и в этой повести весть о людях незаметных, ничем не выдвинувшихся, но живших рядом с апостолами. В этом вся их особенность и значительность: они жили около апостолов. Они шли с ними по Дамасской и другим дорогам. Мы называем их общим именем «Спутники Дамасской дороги». Образы этих сотрудников и свидетелей I века христианства, учеников Истины, вырастают в глубоко значительные и, несомненно, данные нам для духовного умудрения.

 

 
Спутники Дамасской дороги (глава 9)
 
Дамасского путника мы знаем, это Савл, будущий просветитель мира. Но кто его спутники? Имена их нам не открыты. Это, несомненно, иудеи, подобные Савлу, ненавидящие Имя Иисусово. Но что с ними сталось после обращения их начальника, Савла? Когда происходило это посещение Савла Спасителем, на пути в Дамаск, люди, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. А после, когда Савл встал с земли и с открытыми глазами никого не видел, они повели его за руку и привели в Дамаск (9: 7-8).
 
Душевно слепой, но физически зрячий, он вышел на Дамасскую дорогу, а пришёл в Дамаск духовно зрячим, но телесно слепым. Полпути он вёл духовных слепцов, а другую половину пути духовные слепцы вели его, слепого только физически... Полное исцеление должно было свершиться только в Дамаске. Что сталось с его спутниками? Они всё же слышали голос с Неба. Но голос был обращён не к ним, и оттого они не могли его понять, не могли услышать его своим сознанием. В другом месте Священного Писания сам апостол, рассказывая о себе и о своём пути в Дамаск, говорит, что его спутники ничего не слышали, а только свет видели, отблеск сияния образа Христова, без видения самого образа, подобно слышанию некоего неуразумеваемого голоса, ничего не доносящего до сознания... Спутники Савловы нечто видели и нечто слышали, но, в сущности, никого не видели и никого не слышали, и всё это было их состояние оцепенения. Люди, шедшие с ним, стояли в оцепенении. Некоторые из них, может быть, более восприняли свет; другие — некий звук, похожий на голос...
 
 
Несомненно, что эти спутники Савловы были тоже, по своей мере, призваны Спасителем. Но не явно, а прикровенно. Некие крохи упали и для них с Небесного Стола, который так совершенно напитал апостола народов — на всю жизнь. Для них с этого стола упали крохи — отблеск света и таинственный непонятный звук голоса.
 
В сущности, для многих душ в мире и всё Священное Писание представляет собою не хлеб, вернее, является им не как целый хлеб жизни, а лишь некими крохами; является ещё не жизнью, не полнотою образа Истины — Христа, — а лишь неясным светом и неясным голосом правды. Не лично обращённым к человеку голосом, а лишь невнятно звучащим где-то около звуком и светом, не проникающим в последнюю глубину сердца... На Дамасской дороге пророчественно преобразовалось явление любви Христовой в мире. Для одних — в ясном голосе и сиянии, для других (многих) — как нечто неясное и постороннее, хотя и таинственно «сияющее».
 
Дорога в Дамаск: путь земной жизни человеческой. На нём является Истина. Но не каждый, идущий этим путём, встречается с Истиной «лицом к лицу». Для некоторых это лишь неясный звук, отражённый свет. Но и неясным звуком, и отражённым светом Истины приводит Господь человека в Дом Свой.
 
Муж, не владевший ногами (глава 14)
 
Когда он слушал говорившего Павла, апостол взглянул на него и увидел, что он имеет веру для получения исцеления... (14: 9). Не так ли ангелы взглядывают и вглядываются в нашу сущность, когда Промысл Божий зовёт, увлекает нас к духовной жизни!
 
Происходит некое непрестанное изучение нас, замечание нас со стороны Божьего невидимого для нас мира, замечание нашей сущности, при различных состояниях нашей души и в различных положениях жизни. Как бы «рентгеном» всё время снимают нас! Всякое наше состояние порождает соответственный зов Божьей благодати, её живой и личный ответ на выражение и направление нашей свободы. Зорко вглядывается в нас тот, кто нас любит здесь, на земле; тысячекратно более зорко вглядываются в нас наши Ангелы-Хранители, незримые для телесных очей... Сколь же более ещё глядит на нас Око Божие!
 
Всё в мире устраивается так, чтобы проявлялась всё время наша воля, наша свобода, наша личность. Человек всё время ставится в тысячи разнообразных условий и положений в мире, внешних и внутренних; и через всякое обстоятельство внутренней и внешней нашей жизни любовь Божия хочет высечь из камня его души искру небесного бытия. Искра эта — отклик человека на зов Благодати; искра — это отзвук воли человека на Промысл, распростёртый над ним или над окружающим его.
 
Орлинозоркий, ангелоподобный взгляд апостола являет высшую пневматологическую (от греч. «пневма» — дух, и «логос» — слово, речение — учение о святом Духе, Его действиях в мире и человеке; прим. ред.) действительность мира, о которой так слабо и несовершенно знают люди в мире, оставаясь обычно лишь в плотской или душевной, психологической плоскости; психофизический мир имеет тоже свой мир утончённости и своеобразной «духовности» (ложной, конечно), из которой вырастают все заблуждения мира.
 
Истинное духовидчество, прозорливость есть прямое следствие очищенности сердца человеческого и соединения его с Духом Истины. Это духовидчество, видящее и провидящее реальность вечного мира, даётся Господом на земле людям только ради спасения их и других душ и вверяется только тем, которые узнаны и призваны быть истинными спутниками и соработниками Промысла Божьего в мире, сынами, знающими волю Отца.
 
У апостолов в высокой степени был этот дар. Они не только поклонялись Богу «в духе и истине», но и видели весь мир и человечество в духе и истине. Психическая «зазубренность» и сложность человечества не имела для апостолов значения.
 
Апостол умел быть — не от лицемерия, конечно, и не для земной корысти (как это делают люди века сего), но по любви к каждой душе — с эллином как эллин, с иудеем как иудей (см. 1 Кор. 9: 20). Со слабыми был он как слабый, с сильными — как сильный, чтобы открыть истину всем и спасти всякого, истине открывшегося.
 
Душа апостола, освобождённая от житейских, бытовых, расовых, национальных и психологических ограниченностей и подчинения времени, с его провинциальным разделением людей, могла идти всюду, оставаясь всегда свободной во Христе. Эта душа нового человечества, умершая не только для греха, но и для его естественных следствий (для «рубцов греха»), душа, плывущая уже в безбрежном океане жизни Божественной, видела, конечно, малейший признак обращённости к Христу другого человека. Так остановился быстрый взгляд апостола на одном из малых сих, на хромом человеке города Листры, где апостол проповедовал, и в самую минуту проповеди.
 

 
Из этого мы видим, что апостол не только говорил; он умел и слушать духом всех тех, кому говорил. Эта примечательная черта (редкая в проповедниках религиозной истины) показывает нам дух истинной проповеди. Так редко встречается в мире эта черта, несмотря на обилие проповедников, именно оттого, что говорящие не слушают (в это же самое время), а если и слушают, то не слышат по-настоящему тех, кому говорят. Слышать духом других людей, во время своего слова, есть дар, сопровождающий служение истинного проповедничества. Это есть дар обращения отдельно и лично к каждому даже в то время, когда перед проповедником тысячи слушающих.
 
Действие Духа Божия в мире универсально, и оно, одновременно, неповторимо лично, в отношении каждого человека. Таково само Божественное содержание Евангелия, в отличие от остальных книг мира. Таким же бывает слово истинных проповедников. В меру своего приятия огня Духа они видят, что надо человеку.
 
Хромого в Листре надо было напоить водою не только духовного, но и телесного исцеления. Апостол это сейчас же заметил и увидел, что хромой человек имеет веру для получения исцеления, то есть что он не только способен психологически поверить в возможность своего исцеления, но и пневматологически зрел для этого исцеления, что исцеление не повредит ему, его спасению; даже поможет ближе подойти к Богу. Что оно будет благословением и для него, и для других людей. Апостол всё это мгновенно заметил, безошибочно (вот она, огненность апостольская!) определил своим духом... То, что другие нечуткие и слепые духом «прозёвывают», апостол (истинный «Строитель тайн Божьих») сейчас же заметил. И воспользовался немедленно, со всею горячностью своей любви к Богу и человеку. Взглянул, заметил и — сейчас же — громким, горячим, от сердца идущим голосом сказал: тебе говорю (вот любовь Отца), во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги свои прямо. И он тотчас (всё подлинное тотчас происходит вне времени человеческого) вскочил и стал ходить (14: 10).
 
Лидия из Фиатир (глава 16)
 
Вокруг апостолов происходит «поляризация» человечества. Господь отверзал сердца людей. И сердца показывали своё содержимое. Так отверзлось и сердце Лидии, торговавшей багряницей в Фиатирах. Она была, по-видимому, состоятельнее других христиан, и ей было легче дать у себя приют апостолам: если вы признали меня верною, то войдите в дом мой и живите у меня (16: 15); такими словами убедила апостолов войти в её дом.
 

 
Облегчают апостолам их труды и страдания такие кроткие, скромные, жертвенные и не замечающие своей жертвенности женщины. На всём протяжении истории Церкви Промысл ставил таких женщин на крестных путях благовествователей Слова. И женщины эти, как Лидия, а позднее, через четыре века, Олимпиада-диакониса, служили благовестникам Христовым «имением своим, как самому Господу» (см. Лк. 8: 3). Они не только подавали, по заповеди Христовой, чашу холодной воды во имя ученика (см. Мф. 10: 42), но они поили самих учеников, и не одним стаканом воды, и кормили их, воплощая свою любовь к Господу в служителях Его Церкви.
 
Отрёкшиеся от своих родных, семейств и друзей по плоти, служители Христовы получали, уже на земных своих крестных путях, по слову Господа, во сто крат больше «матерей, и братьев, и сестёр» (см. Мк. 10: 30), и друзей — духовно близких, чья близость уже утверждена в вечности. Эти, отрёкшиеся от всего и свободные от всякой плотской привязанности, находя всюду, на всех путях своих, до наших дней множество матерей, и сестёр, и братьев, и чад в духе, во Христе; и эти новые связи и единения несравненно глубже и радостнее кровных союзов. Чистое родство душ, соединённых между собою одною любовью ко Христу Господу и Его нетленному миру, как бы одним дыханием любви живёт. Оно носит уже в себе и предвкушает все радости вечной [жизни], совершенно отодвигая в забвение страстную, ветхую, плотскую жизнь.
 

 
У христиан и жёны только «отчасти» жёны. Они более спутницы к небесному вечному Отечеству. Оттого говорит апостол, что все имеющие жён должны быть, как не имеющие,… и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся (1 Кор. 7: 29, 31)... «Ибо проходит образ мира сего» (1 Кор. 7: 31)... Но образ мира вечного и бытия нового готовится стать настоящей, единственной реальностью человека.
 
Через служение душе, обручённой Богу, слуги Христовы исполняют своё предназначение. Ничего не имея, они всем обладают (см. 2 Кор. 6: 10) и в отношении вещей мира видимого, и в мире невидимых сокровищ Божьих, живых душ человеческих. Христианин — собрат и со-служитель всех святых, от века Богу угодивших, обладает, в Боге, всеми их жизнями, хотя и не имеет их. И всякий благовестник обладает плодами своего благовестия — любовью к Богу человека, им обращённого. Трудящимся позволено жить от благовествования (см. 1 Кор. 9: 14). Жить от благовествования совсем не значит только пользоваться гостеприимством Лидии, её услугами и пищей. Апостолы питались не одним хлебом, но и словом и любовью, действовавшей в их братьях и сёстрах.
 
Они «питались от благовествования» — любовью людей; их правдой и чистотой, их усердием и помощью в деле обращения новых душ ко Христу.