И на Страстной седмице, и в дни Пасхи, вновь и вновь повторяя «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», и во время Радоницы, когда приходим на кладбище к могилам умерших родных и близких, мы вспоминаем о смерти, думаем о ней… Мысли эти и отношение к смерти — разные...

 
 
Религия объясняет не только тайну жизни, но и тайну смерти… К исходу из этого мира люди относятся по-разному. Есть окаменение пред лицом смерти, есть циническое отношение к ней; есть желание смерти — от уныния или отчаяния, когда призывает человек смерть, чувствуя страшную тяготу жизни; в этом состоянии он иногда сам накладывает на себя руки или хочет, чтобы его убили.
 
Бывает состояние безразличия, когда человек принимает бездумно и жизнь, и смерть. Есть страх перед смертью, животная боязнь, достигающая иногда такой силы, что, находясь даже вне всякой видимой опасности для жизни, человек тягостно ожидает смерти, думает о ней, как об уничтожении своём; иное отношение — покорное принятие смерти: полное сознание важности, ответственности и даже величия её мгновения как перехода в высшую область бытия; и, наконец, последнее отношение — ангельская радость пред лицом смерти. Человек, знающий Царство Божие уже по опыту земной жизни, ждёт с великой надеждой этого Царства Божия, блаженного упокоения духа своего в Боге после смерти тела. Не стремится он в иной мир против воли Божией, осознаёт ценность и земной жизни, но радостно ждёт той минуты, когда воля Божия возьмёт его в высший мир.
 
Апостол Павел, переживший это высокое чувство, говорит: «Имею желание разрешиться и быть со Христом», ибо «жизнь моя — Христос, и смерть — приобретение…» (Фил. 1: 23; 1: 21).
 
В человечестве преобладает страх пред смертью, переходящий в бездумно-покорное приятие её неизбежности.
 
 
Но часто бывает и окаменённое нечувствие и не только боязнь смерти, но и боязнь даже думать о ней. Те, которые гонят от себя мысль о смерти, не могут, конечно, религиозно приготовиться к неизбежному исходу. Память о смерти святые учители и подвижники христианства считают для человека столь же необходимой для духовной жизни, как и молитву. Они говорят, что молитва есть «правое крыло» души верующего человека, а «левое крыло» — память об исходе из этого мира.
 
Часто высказывается в мире неверная мысль, что память о смерти препятствует провождению земной жизни, как бы «тормозит» активность человека в мире. Это может быть отнесено лишь к житейски ипохондрическому отношению к смерти, которое делает человека действительно неспособным ни к какому делу. Христианская же память о смерти — прозорливое состояние души человеческой, и делает её более сознательной и мудрой, давая активности человека в мире особую силу и ответственность.
 
 
Языческое древнее общество сперва подозревало христиан в неправильных чувствах в отношении к жизни этого мира, но, присмотревшись, увидело свою ошибку. Христиане могли отдавать земле всё, что предназначалось для земли, в порядке государственной повинности и общественного служения. Но лишь Богу и вечности христиане отдавали свою душу.
 
Христианство никогда не противоречило жизни, а только одному греху. Память о смерти — о которой говорят учители Церкви — не активности жизни противоречит, но активности греха. Греховное чувство действительно ненавидит память о смерти потому, что это есть память и о расплате за грех, о конце всех иллюзий, миражей зла, призрачных его радостей, которыми зло соблазняет на земле человеческую душу, отвлекая её от Бога и Его правды.
 
Что такое «смерть»? Зло это или добро? Некоторые скажут — «зло», другие — «добро». Истина же в том, что смерть как уход человека из одной действительности, земной, в другую — небесную, являясь следствием зла, не есть сама по себе ни добро, ни зло; для одних людей, добрых, верующих, она является «добром» и благодеянием, а для других, не покаявшихся перед Богом, она бывает — «злом», горем. Качество души умирающего человека определяет значение смерти для неё.
 
 
Слово Божие понимает смерть не в одном только смысле расставания человека со своим земным телом, но и в смысле потери человеком благодати Божией. Эта последняя, абсолютно ужасная смерть есть смерть души, или, как говорит Апокалипсис: «Смерть вторая» — смерть для праведности, для чистоты, для блаженства, для добра — вечной жизни в Боге. Но эта смерть не имеет власти там, где души спасены и преображены силой Христовой. «Смерть и ад отдали мёртвых» (Откр. 20: 13).
 
Самая святая и высшая смерть человека — смерть его для зла, для греха. Смерть для самой смерти… Человек умирает, чтобы не умирать больше… Воскрешённый во Христе — есть человек, умерший для зла. Смерть явилась в мире результатом человеческого отпадения от Бога, следствием греха. И когда уничтожается грех, в подлинном покаянии и в прощении Богом человека, то вынимается и жало из смерти… Оттого так торжественно и радостно в своём знаменитом пасхальном Слове святитель Иоанн Златоуст восклицает: «Смерть, где твоё жало? Ад, где твоя победа?!» (1 Кор. 15: 55).
 
 
«Жало» вынуто из человеческой смерти воскресением Христовым. И все верные Христу, все живущие с Ним и в Нём, — сыны Воскресения.