Часть первая / Часть вторая / Часть третья / Часть четвертая
 
Уже 6 лет в Минске действует православный храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица». А с 2015 года приход стал центром добровольческого движения помощи онкопациентам. Недалеко от храма расположено отделение паллиативной помощи 11-й больницы — хоспис, где примерно половина пациентов — люди, которым обычная медицина помочь уже не может. Со дня открытия хосписа добровольцы изъявили желание туда ходить, то батюшка не благословил. Лишь спустя полгода желающих допустили к ремонтно-уборочным работам — розетку починить, окно помыть в палате, к санстанции подготовить помещения. Сотрудники хосписа и добровольцы начали присматриваться друг к другу.
 
 
Виктория Рябинина: Кто-то походил и сказал, что не может — тяжело смотреть на людей в палате... А те, кто остался, стали ходить в хоспис регулярно. Из ремонтно-уборочной бригады мы превратились в действительно добровольческую помощь: тех, к кому не приходят родственники, купаем; на колясочке в тёплое время года прогуливаем; если человек не может читать, а хочет причаститься, читаем с ним молитвы.
 
— Но сёстры милосердия практически тем же самым занимаются. Только вы не носите облачение…
 
— Сёстры милосердия — это призвание. Мне кажется, что это очень высокое звание, и мы не дотягиваем до него. Доброволец может сегодня прийти, а завтра скажет: «Я заболел — не могу». Или: «Не хочу быть больше добровольцем». Или нечто подобное. И, в принципе, с него взятки гладки.
 
— Ваши добровольцы все из числа прихожан, все верующие?
 
— Большинство — православные, церковные люди. Но мы никогда не ставили условие, чтобы все обязательно ходили в храм. Батюшка беседовал с людьми и брал каждого, кто желает и имеет адекватное представление о добровольчестве. Но так получается, что люди, помогающие на приходе, всё равно втягиваются, даже если раньше не ходили в церковь.
 
 
— Как добровольцы ходят к подопечным, в одиночку или нет?
 
Ирина Бабич: Парами, иногда группами, по-разному. Это наш очень важный принцип. И новый человек ходит не с такими же новичками, а с людьми, у которых есть опыт.
 
— Всё множество ваших форм деятельности сами придумали или где-то подсмотрели, переняли?
 
Виктория Рябинина: Посещая хоспис, замечали: одинокому человеку никто не принесёт те же салфетки, только доброволец может купить. Стало понятно (плюс ориентировались на опыт службы «Милосердие»), что нужно как-то помочь хосписам материально. Конечно — мы не богачи, и не можем достать всё из своего кармана. Пришли к выводу, что необходимо проводить благотворительные акции — активные и пассивные.
 
После хосписного служения масса всяких идей появилась, узнали такое слово: «фандрайзинг» — стали работать по привлечению средств на свои добрые дела.
 
Активные акции мы проводим регулярно: в торговых центрах добровольцы раздают флаеры. Предлагают или жертвовать в скарбонку, или купить в магазине что-нибудь для хосписов. Но это тяжело — для акций нужно много добровольцев. У людей, которые жертвуют, бывает негативная реакция.
 
 
— Откуда у ваших добровольцев такое горение, столько энергии?
 
— У нас много молодых людей (50-70%), у которых есть свободное время. Они понимают, что лучше потратить его на что-то доброе, хорошее, для души, чем сидеть в баре или перед телевизором.
 
Например, координатор Жанна Минучиц пришла потому, что её мама умерла в хосписе от онкологии. И эта тема не отпускала Жанну, она очень хотела ходить куда-то и облегчать чьи-то страдания. Её горение — из-за потребности помогать и помнить о маме. И у каждого из нас какая-то своя история есть.
 
 
— Судя по вашим словам, прихожане храма «Всецарица» какие-то особо…
 
— Инициативно-активные, да! Я думаю, что всё начинается с «головы». Какой у нас батюшка — активный, инициативный, — такие и люди вокруг него собираются. Подобное притягивает подобное.
 
Отец Кирилл: У меня очень много идей, которые идут от жизни, я же возглавляю Синодальный отдел БПЦ по социальному служению. Звонят, пишут митрополиту Павлу, а он решает, что дальше делать. И бывает, на бумаге вырисовывается какой-то интересный проект, но не всегда реализуемый. Да и сами добровольцы тоже имеют какие-то интересы.
 
Ирина Бабич: Вот появилась у нас доброволец Марина. Она увлекается бегом, марафонами. И, соответственно, у батюшки появилась идея. Есть человек, есть увлечение, отсюда — идея.
 
Отец Кирилл: Мы договорились с руководством школы, в субботний день арендовали у них стадион для забегов.
 
 
Ирина Бабич: Марафон был приурочен ко дню инвалидов, и бегали родные ребят, которые имеют инвалидность. Кроме добровольцев, в благотворительном забеге участвовали профессионалы. За участие в светском марафоне все участники оставляют какой-то взнос — это становится призовым фондом. У нас же все средства передали на дела милосердия.
 
Ещё одна цель — привлечь внимание людей, которые любят бегать, они узнали, что есть такой забег в городе, и присоединились. Это опять же — активность, поддержка, жизненная позиция.
 
Отец Кирилл: Кроме того, марафон проходил на виду у жильцов окрестных домов, в сопровождении позитивной музыки, хорошей атрибутики. И это тоже привлечение людей...
 
— Миссионерство.
 
— Косвенное, но интересное!
 
— Выходит, вы используете не только религиозные устремления людей, но и здоровые мирские пристрастия, чтобы привлечь их интерес к делам церковной благотворительности. Это помогает собирать пожертвования?
 
Ирина Бабич: Даже не столько пожертвования здесь важны, сколько сами люди. Собирать интересных людей, которые готовы в дальнейшем поддерживать проекты, — это тоже очень важный момент, без зацикленности на...
 
 
— Чисто церковном сообществе?
 
— Да, хотя и оно важно.
 
Отец Кирилл: У каждого человека есть свой стереотип, в смысле того, как Церковь должна работать, какими должны быть дела милосердия. Один молодой человек отказался помогать строить храм. Он сказал: «С вашим православием даже не лезьте ко мне! Я лучше шоколадку детям куплю». И купил. Я был рядом, когда он помог. После этого мы начали общаться... Я ему показал путь, как можно помочь детям. И он понял, что у нас не всё так, как он слышал из средств массовой информации, что в Церкви есть неравнодушные люди. Теперь он ходит в храм. Получилось такое маленькое миссионерское чудо.
 
Ирина Бабич: Мы показываем, что православие — это обычная жизнь, и православные люди заинтересованы в очень многих вещах. Используем информационный повод для того, чтобы сказать: «Ребята, мы собираемся на спортивные забеги, на концерты или на вечёрки по рукоделию».
 
Все наши культурные «домашние» мероприятия очень нам помогают — очень сплачивают. Вечёрки — это когда каждую пятницу вечером собираемся в трапезной храма и для благотворительных ярмарок делаем что-то, подарки, например. Их нам всегда нужны сотни, а то и тысячи. Люди на вечёрках всегда разные. И хорошо — каждый что-то для себя находит. Кто-то не может понести серьёзное служение, но может помочь рукоделием. Другой может листья убрать во дворе хосписа или возле храма снег расчистить. Кто-то меняет постель больному, просто стрижёт его — и это так важно, так нужно! У нас в добровольческом движении нет маленьких дел!
 
Отец Кирилл: Получается, что, когда человек идёт волонтёрить, ищет Бога, у него в душе что-то происходит. Не то чтобы какой-то кардинальный переворот… Поиск. Он хочет свою жизнь как-то оправдать. И часто мы помогаем человеку найти себя — и через церковное, и через светское общение.
 
 
— Интересно: если бы вы написали объявление, что будет крестный ход, скорее всего, пришли бы люди чисто церковные. А вы устроили мероприятие нетрадиционное для церковного прихода — забег, и пришли люди разные…
 
— Да. Добровольцы — это не только прихожане храма иконы «Всецарица». В целом мы очень разные, но храм — это то, что нас объединяет. И у нас есть община, костяк.
 
Ирина Бабич: Благодаря этому у нас есть возможность эти светские круги общения наших прихожан объединить добрыми делами.
 
Виктория Рябинина: Это Господь собирает людей. Добровольческое движение со всем его многообразием — глоток чего-то свежего, глоток жизни. А вообще, проекты растут с какой-то геометрической прогрессией и не всегда логично.