15 декабря: преподобного Исе Грузинского; святого Стефана Уроша, царя Сербского ...
Содержание
|
Учитель покаяния
Детство
У Брянчаниновых долго не было детей. Надеясь вымолить у Неба рождение долгожданных наследников, они посетили Спасо-Прилуцкий монастырь, где молились преподобному Димитрию. И Господь исполнил их прошение. Всего у супругов родилось 16 детей, хотя в живых осталось только 9. Самым первым в 1807 году появился сын Дмитрий. Детство будущего архиерея прошло в родовом поместье отца — селе Покровском Вологодской губернии. Профессор МДА А. И. Осипов: «Отец Дмитрия был типично светским человеком, аристократом высшего света, сыном Павловской эпохи. Он старался дать такое воспитание своим детям, которое бы соответствовало самой высокой планке аристократического воспитания его времени. И Дмитрий Брянчанинов уже к 15-ти годам знал три европейских языка, древнегреческий и латинский языки, которыми очень активно пользовался». Дмитрий был самым одарённым ребёнком в семье. Разнообразные таланты сочетались в нём, кроме всего прочего, с высокими нравственными качествами и скромностью — он никогда не ставил себя выше своих братьев и сестёр, не превозносился своими дарованиями, как это часто бывает у детей. Отец воспитывал детей по английской системе — строгий режим и весьма аскетичное питание. В ту же систему входила неумолимая строгость и жёсткая система наказаний. В доме Брянчаниновых «любовь к детям скрывалась как недостойная слабость, то было царство розги». Мучительный страх перед родителем доходил до того, что дети боялись открыто говорить о своих нуждах. Порой душевные травмы, полученные в детстве, ломают человеку жизнь. Однако у святителя Игнатия всё сложилось иначе. В своих невинных, незаслуженных страданиях сам он, спустя годы, увидел великое благо для своей души: «Детство моё было преисполнено скорбей. Здесь вижу руку Твою, Боже мой! Я не имел кому открыть моего сердца, начал изливать его пред Богом моим, начал читать Евангелие и жития святых Твоих. Завеса, изредка проницаемая, лежала для меня на Евангелии, но Пимены твои, твои Сисои и Макарии производили на меня чудное впечатление. Мысль, часто парившая к Богу молитвою и чтением, начала мало-помалу приносить мир и спокойствие в душу мою». Юность
Летом 1822 года отец повёз сына в Санкт-Петербург, желая определить в Главное Инженерное училище — лучшее военное заведение того времени. На вступительных экзаменах юный Брянчанинов проявил блестящие знания и способности. Достоинства молодого человека были особо отмечены будущим императором Николаем Павловичем. Благодаря родственным связям с президентом Академии художеств Олениным, Дмитрий стал посещать литературные вечера, проходившие в его доме. Здесь он имел возможность общаться с такими мастерами слова, как Пушкин, Крылов, Гнедич. Однако учёба в престижном учебном заведении, равно как и блеск светской жизни не радовали сердце Дмитрия. Одно утешение послал ему Господь в это время — замечательного друга, юнкера Михаила Чихачёва, который в будущем стал сподвижником Брянчанинова на тернистом пути монашеского подвига. Томимый духовной жаждой, Дмитрий начинает читать в оригинале творения западных отцов, в частности, латинских. После приступает к изучению наследия греческих святых. Этот сравнительный анализ позволяет ему сделать удивительное открытие… Его поразило согласие, единство мысли восточных отцов. Это кардинально меняет внутренний настрой, а потом и жизнь юного искателя правды. А. И. Осипов: «Дмитрий начинает ходить в храмы, в Александро-Невскую лавру. Здесь он знакомится с иноками. Они с интересом, а потом и с любовью принимают его. Он всей душой обращается к Церкви. Когда же Брянчанинов встретился со старцем Леонидом (Наголкиным), то написал потом: «Сердце вырвал у меня отец Леонид». Он всё забыл, ему уже больше ничего не надо. Познакомившись со старцем, услышав начатки православной духовной жизни, он твёрдо решил оставить всё и идти в монашество. Эта вертикальная карьера, которая ему открывалась как никому другому, оказалась для него каким-то пустым мыльным пузырём». Ни угрозы отца, ни уговоры и приказы самого императора — ничто не смогло сломить волю молодого человека и изменить его намерение. И после многих испытаний, в день Рождества Христова 1827 года он прибыл к старцу Леониду, который жил в то время в Александро-Свирском монастыре. Дмитрию было тогда всего 20 лет: «Вступил я в монастырь, как кидается изумлённый, закрыв глаза и отложив размышление, в огонь или пучину, — как кидается воин, увлекаемый сердцем, в сечу кровавую, на явную смерть». Монашество
В монастыре Дмитрий всячески стремился скрыть своё дворянское происхождение и старательно выполнял все работы. В самом начале своего монашеского подвига он явил замечательный образец послушания, рискуя ради него своим крайне слабым здоровьем и даже самой жизнью. Но не стоит думать, что горячее, самозабвенное движение души Дмитрия к Богу сопровождалось одними скорбями и болезнями. Господь щедро вознаграждал своего избранника благодатными дарами. Так, зимой 1829 года, во время болезни, у Дмитрия было видение. А. И. Осипов: «Как потом сообщал Чихачёв, после этого видения его стала поражать та мудрость Дмитрия, которая проявлялась в его ответах на вопросы, касающиеся духовной жизни. Вообще, нашей жизни. Об этом видении они рассказали старцу Леониду. И он, выслушав всё и, видимо, расспросив соответствующим образом, понял, что здесь он встретился с теми, кому требуется другой уровень руководства и жизни. И он отпускает их — Дмитрия и Михаила — жить особо». Молодые подвижники сначала жили в Площанской обители, потом перебрались в Оптину пустынь… Эта перемена ознаменовала полосу тяжких испытаний, принёсших Дмитрию и Михаилу душевные и телесные страдания. Скитания по разным монастырям, неустроенность и болезни, душевные терзания, связанные с попытками родственников вернуть их к мирской жизни. Постриг Дмитрия с именем Игнатий состоялся в Воскресенском соборе Вологды 28 июня 1831 года. Спустя полгода епископ Стефан назначил его настоятелем Пельшемского Лопотова монастыря. Всего за два года отцу Игнатию удалось возродить обитель, находившуюся прежде на грани закрытия. Вскоре о судьбе своего любимого воспитанника узнал император Николай. Он изъявил желание, чтобы Брянчанинов занялся возрождением Троице-Сергиевой пустыни, расположенной недалеко от Петербурга. Троице-Сергиева пустынь
Всего 24 года управлял архимандрит Игнатий Троице-Сергиевой пустынью и вполне исполнил волю императора, желавшего видеть сию обитель «образцом монастырей». А. И. Осипов: «Он воспринимал все эти послушания, которые были ему даны часто вопреки его воле, как и назначение в Петербург, как волю Божию, как слово Христа. Примерно можно сказать так: вот, Христос подошёл и сказал: «Игнатий, иди и делай». Поэтому видим, что он делал всё возможное. Прежде всего восстанавливал духовную жизнь. Двери его кельи всегда были открыты. К нему каждый монах мог прийти в любое время суток. И приходили, несмотря на его молодой возраст». Глубокое знание творений святых отцов, личный опыт монашеской жизни, проницательность, дар рассуждения и понимание греховной повреждённости природы человека делали отца Игнатия искусным целителем недугов души. Люди самых разных сословий и разного культурного уровня находили у него понимание и поддержку. В мае 1838 года архимандрита Игнатия назначают на должность благочинного монастырей Санкт-Петербургской епархии. Новые обязанности отнимали много душевных и телесных сил. Но не это составляло основную часть испытаний: «Здесь поднялись и зашипели зависть, злоречие, клевета; здесь я подвергся тяжким, продолжительным, унизительным наказаниям, без суда, без малейшего исследования...» Элементарная зависть светских лиц и даже представителей высшего духовенства к любимцу императора, к его успехам и достижениям мешала жить, трудиться, просто дышать. А. И. Осипов: «Ещё с чем он встретился? Перечёркивали вдребезги его рукописи, так, что потом их невозможно было никуда дать. Он долго не понимал: что такое?.. И только теперь мы понимаем, в чём была причина. Стоит только посмотреть на его учение о духовничестве, когда он пишет: «Душепагубное актёрство и печальнейшая комедия. Старцы, которые принимают на себя вид древних святых старцев, не имея их духовных дарований». Как, вы думаете, отреагируют все те, которые считают себя старцами? Ненависть! Он против старчества! «Богодухновенных наставников нет у нас!» — пишет он с восклицательным знаком. Ах, это мы не наставники? Еретик! Ещё предупреждает всячески не доверяться, не вдаваться, быть хладным ко всем чудесам и явлениям! Не смотреть, даже если увидите. А нам, напротив, всюду кричат и шумят, толпы людей несутся: где там это чудо?» Епископ Кавказский и Черноморский
В октябре 1857 года архимандрит Игнатий Брянчанинов рукоположен во епископа Кавказского и Черноморского. Случилось это по благословению митрополита Санкт-Петербургского Григория, столь высоко оценившего способности и труды священнослужителя, который даже не учился в семинарии. А. И. Осипов: «Епископство он принял так же, как принимал и прежде свои прочие назначения. Хотя не желал его, но пока имел ещё силы, принял и это. Эта гигантская кафедра с огромным количеством проблем оказалась в очень печальном состоянии. Очень тяжёлые отношения были с теми, кто фактически управлял епархией до него… А со стороны Синода он часто не встречал никакой поддержки. Эти разочарования, бедственное материальное положение, внутренние распри, с которыми он столкнулся там, всё это унесло последние остатки здоровья». Четыре года управлял владыка Игнатий Кавказской епархией. А последние 6 лет жизни святителя прошли на покое в Николо-Бабаевском монастыре. Всё свободное время он отдавал литературному творчеству: много писал и правил свои прежние духовные сочинения. А. И. Осипов: «Игнатий Брянчанинов не только сам по себе для нас ценен, а ценен тем, что переложил учение всех древних святых отцов на язык и на уровень, доступный современному христианину. Он выразил самую квинтэссенцию святоотеческого учения. Он приводит единогласное учение отцов: покаяние — это делание, не имеющее окончания в земной жизни, то есть пока человек жив. Что осталось нам, не способным ни к чему, заражённым всеми страстями, не делающим фактически никакого добра? Только покаяние. Этот человек дал нам подробную карту в Небесный Иерусалим, в которой указал, какие могут быть препятствия, ошибки, указал, чего надо беречься, какие опасности стоят на этом пути». Кончина святителя Игнатия Брянчанинова 13 мая (по н. ст.) 1867 года была лёгкой и тихой. Это было в полном смысле слова — успение. Он тихо уснул с каноником в правой руке, незаметно для всех переступив грань этого мира, полного страданий и скорби, и того, неведомого мира, «идеже несть болезнь, печаль и воздыхание». По материалам фильма Информагентства БПЦ
подготовила Елена БУКША, г. Минск к содержанию ↑
Рассказать друзьям:
Друзья!Наш портал — не коммерческий, а духовно-просветительский проект. Мы стремимся сеять разумное, доброе, вечное в мире, где немало скорбей и проблем. Далеко не все из них можно решить с помощью денег. Порой спасает слово, порой книга, вовремя полученная информация. Устное или печатное слово способно нежданно тронуть до глубины души, перевернуть всю жизнь и заставить поверить в Бога, может возродить и укрепить веру, найти для себя смысл жизни. И всё — благодаря опыту других людей, которые искусно описали то, что пережили и поняли сами. Если Вам по душе то, что мы делаем, — поддержите нас! Помогите сохранить в мировом интернет-пространстве два по-своему уникальных православных сайта. И помолитесь за упокой души основателя портала — раба Божия Андрея. |