Обычный день в инклюзивной школе. Первая, наиболее многочисленная, смена учеников, среди которых мелькали колясочники, закончив занятия, покидала здание. На скамейках в вестибюле оставалось только несколько родительниц, чьи дети учились во вторую смену. До конца уроков было ещё далеко, и мамы занимали время обычной болтовнёй о погоде, растущем долларе, учителях.
 
 
— Все педагоги хорошие, и Ия, и Кетино, и Саломе, — говорила одна из мам. — Лишь Инна какая-то неприятная. На детей орёт, глазами сверкает.
 
— Ой, не говори! — подтвердила другая. — На мою дочку как гавкнет: «Вынь сейчас же палец изо рта!» Бедный ребёнок аж вздрагивает.
 
— И лицо у неё отталкивающее, — подхватила третья. — Так на всех смотрит, будто она тут главная. А сама всего-навсего нянька.
 
— Говорят, дома у неё куча кошек, — внёс кто-то свою лепту в неписаное досье. — Вонь, наверное, жуткая. Фу...
 
Неожиданно хор обличителей прервал голос доселе молчавшей мамочки:
 
— Подождите, я тоже так о ней думала до недавнего времени. А вышло вот что. На днях забрала я свою Лали из продлёнки и предложила Инне подвезти её до дома. Мы в одном районе живём. Веду я машину, ну, и надо же о чём-то говорить. Спросила из вежливости: «Как ваша дочка (видела раньше её девочку-аутистку то в транспорте, то на базаре; она в нашей школе в десятом классе учится. Светленькая такая)? И как это вы в таком возрасте решились родить?»
 
 
— Да, да помним, — откликнулись слушательницы.
 
— А Инна мне вдруг выдаёт: «Я и не рожала. У меня свои две взрослые дочки. Эта младшая — приёмная».
 
— Как приёмная? — я на тормоз нажала от неожиданности. «Так. Я и не собиралась никого удочерять. Своих без мужа поднимала. Просто так вышло. Иду я с работы и слышу: кто-то пищит в мусорном ящике. Заглянула — трёхдневный младенец. Я мимо котёнка пройти не могу, а тут ребёнок. Как не взять?.. Сколько мне нервов при оформлении потрепали — не описать. Чуть девочка подросла, поставили диагноз. Начала я её учить ложку держать, туалетом пользоваться. Благо методику знаю, сколько лет с такими детьми работаю! Теперь — большой прогресс у неё. Сама себя обслужить может».
 
На лицах слушательниц застыло удивление. Двое почти хором спросили:
 
— Неужели правда?
 
— Девочки, я сама в шоке. Ведь за неделю до того мужу на неё жаловалась, мол, грубая очень. Чтоб «высказал» ей по-мужски. А тут вот какое дело. Мы с нашими инвалидами мучаемся, ибо обязаны. А она за что?
 
— Выходит, ни за что. Просто человек такой. А мы ей кости перемываем, — заключила мать неговорящего эпилептика.
 
 

Мария САРАДЖИШВИЛИ
22.11.2018