Великий пост. Поминальная суббота. Прохладное и дождливое раннее утро. По чистым широким улицам между симпатичными невысокими домами скорым шагом дохожу до площади, не встретив никого, кроме дворников. По пути у двоих из них я спросил, где находится Свято-Троицкая церковь, что при женском монастыре. Но в ответ лишь пожатие плечами…
 
На площади неспешно пыхтели выхлопами и елозили гусеницами разнокалиберные «бэтээры», суетились милицейские наряды, а спецназовцы расставляли оружейные стеллажи. Плохая погода — не помеха в выходной забавлять малышню и родителей оружием. Время поджимало. Кстати, мой «айфон», кроме часов, ничего не изображал. Телефонная связь не работала — санкции…
 

 
Вдруг мне на пути встретилась худенькая бабулька в платочке, которая, оказывается, спешила туда же, куда и я. От площади до храма вместе мы прошли всего пару сотен шагов. Церковь оказалась красивой и относительно небольшой. Внутреннюю часть прихода частично прикрывали ремонтные леса, но тесноты не создавали. Читались часы. Исповедь ещё не начали…
 
Это — Симферополь. Сюда я стремился долго — к святому батюшке Луке Крымскому. С ним меня связывает очень многое. Он молится за меня, болящего, пред Господом. Наконец-то я припал к раке с мощами святителя Луки! Как мне выразить благодарность, на которую способен грешник, до сих пор живой молитвой святого и милостью Божией?!
 
 
Честно говоря, поначалу я хотел назвать это интервью иначе. Но перед исповедью в Свято-Троицком храме со мной произошла необычная ситуация в общении с прихожанами. Или с конкретным прихожанином? Как положено, сложив на груди руки, я обернулся и попросил прощения у братьев и сестёр. А вот стоящий передо мной человек солидного возраста изобразил на лице неоднозначную гримасу и не то, чтобы произнёс, а, скорее, процедил громким голосом: «Мы тебя не знаем, но… прощаем!»
 
Тем же вечером у меня состоялась беседа с одним из опытных крымских пастырей и публицистом, несколько лет служившим в Свято-Троицкой церкви, а теперь трудящимся во славу Божию настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в посёлке Почтовое Бахчисарайского района — протоиереем Димитрием Шишкиным.
 
 — Как вы думаете, есть ли особенности у крымских прихожан, например, в духовности, твёрдости в вере, рождённой текущими социальными сложностями, в культуре поведения?
 
— Не думаю, что у православных, проживающих в Крыму, существуют какие-то особенные, отличающие их черты, а вот проблемы, общие для большинства приходов Русской Православной Церкви, есть. И одна из главных, вопиющих проблем — индифферентность абсолютного большинства крещёных людей в вопросах веры и церковной жизни. Люди называют себя православными, но не знают собственной веры, не участвуют в богослужениях и таинствах Церкви. Эта проблема требует терпеливого и последовательного решения, и иного пути, кроме молитвы, личного примера христианской жизни со стороны сознательно верующих, проповеди, убеждения и объяснения, — нет. Нашему народу, условно говоря, пережившему период оскудения веры, предстоит пройти дорогой сознательного воцерковления, а это, конечно, вопрос многих усилий, времени и терпения.
 
Если же говорить о прихожанах, которые стараются жить церковной жизнью, то я не сказал бы, что политическая и социальная повестка дня наложила на них значительный отпечаток. Радость по поводу нашего присоединения к России, равно как и бытовые трудности, связанные с санкциями, кознями украинских радикалов или местной бюрократии, — это всё, конечно, так или иначе влияет на внутреннюю и внешнюю жизнь православных в Крыму, но вряд ли накладывает особенный отпечаток.
 
 
Одной из очевидных проблем остаётся сравнительно малое количество мужчин среди прихожан. Думаю, это не только крымская проблема: отсутствие правильного православного воспитания, когда церковная жизнь воспринимается и женщинами, и мужчинами как неотъемлемая и обязательная часть своей жизни с отчётливым пониманием, что Церковь нуждается в приложении мужских способностей и сил не меньше, чем в женском служении. А вернее сказать — крещёные мужчины сами нуждаются в церковной жизни, чтобы правильно и разумно строить не только личную жизнь, но и жизнь своих семей и общества в целом.
 
Ещё одна особенность религиозной жизни в Крыму — разница между приходской жизнью в городах и сёлах. Образ жизни в городе всё-таки значительно отличается от сельского, и это, естественно, накладывает отпечаток на людей. Восемь с половиной лет я прослужил в городе, пять лет служу в селе и вот что могу сказать. В духовном отношении нет разницы, где совершается Божественная литургия, — в простом сельском храме или в столичном соборе, но в душевном различия заметны. В городских храмах больше людей «проходящих», то есть тех, кто приходит изредка в храм с текущими бедами, проблемами и вопросами, но потом снова исчезает из поля церковного зрения. Вообще, в городских храмах много людей, появляющихся и исчезающих с разной периодичностью; их даже не упомнишь физически, и это накладывает отпечаток на приходскую жизнь. Костяк небольшой. Но если его сравнить с числом прихожан деревенских, то существенной разницы нет. Но в селе костяк, за редким исключением, составляет всю паству, а в городе — малую часть от общего количества посетителей храма. Так что в селе на приходе, можно сказать, атмосфера более семейственно-тёплая, домашняя, в отличие от загруженного и отягощённого многими хлопотами городского прихода.
 
 
— Через интернет статистика распространяется в следующих цифрах: без показателей самопровозглашённых ДНР и ЛНР, в Украине, по данным 2015 г., к Украинской Православной Церкви Московского Патриархата (далее — УПЦ МП) относят себя 21 % украинцев, 44 % населения назвали себя верующими Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата (далее — УПЦ КП), 11 % — Украинской Греко-Католической Церкви. Есть ли какая-то информация у вас, батюшка? Какова статистика о православных прихожанах в Крыму?
 
— Замечу: статистические данные умудряются иногда подгонять под политическую конъюнктуру. Потому их надо перепроверять, что называется, «по нескольким источникам», и это особенно верно в отношении украинских агентств, политическая ангажированность которых порой зашкаливает. У нас, в Крыму, распространяется такая статистика: 42 % приходится на Православную Церковь (УПЦ МП — 38 %, остальные – 5 %); 29 % — на мусульманские организации (Духовное управление мусульман Крыма – 25 %, остальные — 4 %); прочие организации делят между собой оставшиеся 29 %...
 
— Как бы вы охарактеризовали отношения между крымскими христианами и мусульманами?
 
— Как житейские, по преимуществу. И эти выводы делаю на основании повседневных наблюдений. Ведь люди в массе своей во взаимоотношениях руководствуются не какими-то этническими и религиозными соображениями, а принципом: добрый человек — злой, порядочный — непорядочный, надёжный — ненадёжный. А эти границы, надо признать, пролегают не по этническим водоразделам. Конечно, есть «радикальные элементы» как в татарской среде, так и среди россиян, но можно с уверенностью сказать, что их ничтожно малый процент. В общем, Крым — уникальное место, где существует многовековая традиция мирного сосуществования множества религий, языков и этносов, хранящих собственные традиции, но и с уважением относящихся к чужим. В этом «хранении своего» во многом и заключается секрет такого сосуществования: где размывается представление о добре и зле, о традициях и культуре своего народа, — там и возникают зачастую пренебрежение и неуважение к людям иного уклада, чреватое конфликтами.
 
 
— Не могу не задать вопрос, вспоминая историю августа 2011 г. про «феодосийский поклонный крест». История хоть и давняя, но довольно поучительная. СМИ раздули и преподнесли события, что называется, со смаком. Много героев в этой драме… Кто из них прав, кто виновен? А кто «козёл отпущения»? В прессе — игра слов и эмоций. Правду с обличением высокопоставленных чинов никто не рискнул раскрывать?
 
— Насколько я знаю, суть этой проблемы заключается в том, что казаки, сгоряча и не посоветовавшись с правящим архиереем, решили установить поклонный крест, то есть показать татарам, «кто в доме хозяин». Но дела благочестия не делаются нахрапом. И, естественно, случился конфликт с пострадавшими сторонами. Но благоразумие и послушание в Церкви — далеко не последнее дело. И если бы наши казаки больше внимания уделяли собственной церковной жизни, дело воцерковления нашего номинально крещённого, но зачастую равнодушного в религиозном отношении люда, пошло бы куда быстрее. Равно как и проповедь Православия вообще. А ведь цель водружения поклонных крестов во многом заключается именно в этом. Приведу кстати изумительный пример доброй проповеди.
 
Подошла ко мне простая пожилая женщина и сообщает: «Батюшка, мы хотим у себя в селе крест установить поклонный, но некоторые татары противятся. Говорят, мол, крест оскорбляет их религиозные чувства. Раз уже устанавливали, но его сломали. Как нам поступить?» Я объяснил, что, по распоряжению правящего архиерея, поклонные кресты можно устанавливать только с его благословения, потому нужно собрать инициативную группу и обратиться к владыке... «Ну, хорошо... А то я как-то разговорилась с теми татарами, что против, а они возмущаются: «Да ваш крест ничего не значит... мы его всё равно сломаем». А я, вы понимаете, не знала, что ответить, но так воздохнула молитвенно к Богу и говорю им: «А наш крест означает любовь Бога, Который умер на Кресте ради вас... И как вы можете любовь Бога сломать?!» И вот, вы представляете, они, в конце концов, сказали: знаешь, мать, давай мы тебе этот крест сами сделаем...»
 
Вы понимаете, как это было сказано? Вот это проповедь!
 
 
— К сожалению сегодня, как мне кажется, публичное и социальное положение украинских и крымских епископатов незавидное. Прежде всего, я имею в виду представителей УПЦ МП. Достаётся им от СМИ Украины. Тому причин множество: от юридических, экономических и организационных вопросов до мелочей, — мол, кто на какой машине ездит. Иногда УПЦ МП критикуется российскими СМИ: тут уж либо обсуждение конкретного дела, либо всплески эмоций отдельных личностей. И как бы то ни было, реальность такова: автономно УПЦ МП существовать не может. Из причин общеизвестных довольно упомянуть кадровые просчёты. Как вы, батюшка, прокомментируете такое положение дел: удастся ли Церкви Украины в той или иной форме сохранить себя или добиться автономности, избежав слияния с Русской Православной Церковью?
 
— Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно понять простую вещь: Русская Православная Церковь — единственная каноническая (то есть законная) Православная Церковь на территории исторической Руси, включающей в себя Россию, Беларусь и Украину. И Украинская Православная Церковь — фактически одна из митрополий этой поместной церкви, разве что с расширенной административной автономией. Вот и всё. А дальше, как поётся в Российском гимне: «Так было, так есть и так будет всегда». И обсуждать тут, по большому счёту, нечего, как бы ни скрежетали зубами всевозможные раскольники и религиозные фантазёры.
 
Нельзя забывать за внешними нестроениями и противоречиями, что Церковь — это духовная семья, а глава её — Христос. Потому все важные вопросы внутри Церкви должны решаться и решаются, по сути, в духе взаимной любви, исходя из заботы об общем благе. И Русская Православная Церковь, как материнская, с любовью вмещает в своём сердце множество народов, языков и культур. Автономия УПЦ МП невозможна не из-за каких-то «технических» препятствий, а потому, что нет на то воли Божией. И это очевидно по прошествии уже почти четверти века существования независимого государства Украина; тот самый случай, когда мы говорим: иное — суд Божий, а иное — человеческий».
 
— Имеются волнообразного характера порывы правительства Украины объединить УПЦ МП и УПЦ КП с отделением от РПЦ. Например, 16 июня 2016 г. Верховная Рада приняла постановление «Об Обращении Верховной Рады Украины к Его Святейшеству Варфоломею, Архиепископу Константинополя и Нового Рима, Вселенскому Патриарху о предоставлении автокефалии Православной Церкви в Украине». Верховная Рада попросила его «принять активное участие в преодолении последствий церковного разделения путём созыва под эгидой Вселенского Патриарха Всеукраинского объединительного Собора». А какие изменения в жизни Православной Церкви на Крымском полуострове под давлением Киева в последнее время происходят на деле?
 
— Все эти потуги несостоятельны, ибо замышляются людьми, не понимающими, что Церковь — не просто человеческая организация, которой можно руководить по своему хотению, а Богочеловеческий организм. И если внешнее влияние на Церковь по попущению Божию происходит иногда, то, во-первых, оно распространяется лишь до некоего предела, а, во-вторых, самонадеянная деятельность заканчивается для «влиятелей» зачастую многими скорбями и бедами. Вспомним хотя бы, чем закончился период жесточайших гонений на Церковь в конце 30-х годов. Имею в виду страшную войну, которая многое расставила по местам, в том числе и в головах иных начальствующих строителей «нового мира». Полным крахом закончилось и «обновленческое движение», инспирированное безбожными властями. Или вспомним, чем завершилось правление Хрущёва, обещавшего показать по телевизору «последнего попа», но «неожиданно»… отправленного в отставку. Да и сам СССР, построенный на идее «безбожного рая», рухнул словно колосс на глиняных ногах; но иного окончания этого проекта быть не могло; как и прочих «проектов» покорения, переустройства или упразднения Церкви.
 
— Итак, мы имеем УПЦ КП под знаменем преданного анафеме Филарета, агрессивность националистов, публикаций СМИ про «грешность москальской церкви»… Рассматривая сложившуюся над несчастной Украиной ситуацию, невольно вспоминаю сербов, переживших насилие над Югославией, а именно — «инжиниринг» по созданию новой этнической идентичности…
 
— Этот «инжиниринг» мы наблюдаем на Украине почти четверть века, но у застрельщиков новой «украинской идентичности» явно что-то не ладится. Больше того, пресловутый Майдан напоминает анекдот с незадачливым хирургом, который с криком «опять не получилось!» начинает кромсать внутренности оперируемого им пациента. И это не шутка, где уже нет и доли шутки, ибо люди, мечтающие о новой «украинской идентичности», по факту сами уничтожают сейчас всё, что создано мало-мальски позитивного на Украине за последние двадцать с лишним лет. Нам остаётся ждать финальной точки, когда дело будет сдано в архив для изучения, с одной стороны, учёными для написания монографий, а с другой — следователями для вынесения приговора. А новая Украина, не «фейковая», а реальная, станет созидаться, точнее, возрождаться, на тех же началах, на которых и зиждется доселе Святая Русь: единоверие, братолюбие, взаимоуважение и сотрудничество братских славянских народов.