С 2009 г. в Лиде Гродненской области работает первый и пока единственный в религиозном сообществе Беларуси приют, опекаемый православным сестричеством, где помогают женщинам и детям, пострадавшим от домашнего насилия. В 2014 г. был создан в виде печатного пособия и DVD-диска уникальный учебный модуль «Мир дому» по профилактике данной проблемы. Он не содержит информации, прямо либо косвенно противоречащей учению Православной Церкви, и может использоваться церковными социальными службами по своему целевому назначению.
 

 
В благодарственном письме от Министерства внутренних дел Республики Беларусь, направленном в адрес Митрополита Минского и Заславского Павла по поводу деятельности БПЦ в области предупреждения насилия в семье, отмечен весомый вклад в это дело Союза сестричеств и приведена следующая статистика: «Практически каждое третье убийство и умышленное причинение тяжких телесных повреждений совершаются в отношении близких. В 2014 г. зарегистрировано 125 таких убийств и 252 умышленного причинения тяжких телесных повреждений, а количество административных правонарушений превысило 40 тысяч».
 
Подробнее о проделанной работе рассказывают исполнительный секретарь ССМ БПЦ Елена Зенкевич и пресс-секретарь Антонина Банько.
 
Елена Зенкевич: Проблема домашнего насилия волновала нас давно. Мы изучали возможные методы решения конфликтных ситуаций в семьях, используя разработки и материалы светских специалистов. А с 2012 г. начали системно разрабатывать методики, основываясь на христианском мировоззрении. Думаю, ни для кого не секрет, что в Церкви существуют полярные мнения в отношении домашнего насилия. Сегодня можно говорить о результатах, которые в отдельных позициях даже перевыполнены.
 
За этот небольшой период вместе с богословами и священнослужителями разработан проект концепции социального служения БПЦ по укреплению семьи и противодействию домашнему насилию, подготовлено учебное пособие, проведено большое количество семинаров по профилактике насилия в семье (они оказались очень востребованными), осуществлены два масштабных (на уровне республики) творческих конкурса «Мир дому».
 
Поскольку мы — религиозная организация, и наша задача — взаимодействовать преимущественно с религиозным сообществом, руководствовались мы Святым Евангелием и принципом любви и доброго отношения к ближнему, который понятен каждому верующему. Вот почему мы и подключили к работе священников и теологов. В процессе обсуждения и создавались учебный модуль, методическое пособие с упражнениями, примерными программами семинаров, материалами с определениями, которые сочетают светские и духовные знания.
 

 
— Семинары для какой аудитории предполагались?
 
— Мы пришли к мнению, что очень сложно определить границы. Сегодня мы с вами встречаемся в церкви, а завтра можем пересечься в любой светской структуре или по месту работы. Поэтому мы не стали ограничиваться только сёстрами милосердия, членами братств и сестричеств, священниками, а пошли дальше. Тем более что подписана программа сотрудничества между Церковью и государством, многие приходы активно работают с социальными службами — государственными территориальными центрами и иными структурами. Мы начали проводить совместные мероприятия, и оказалось, что наши наработки по этому модулю интересны профессиональным психологам, социальным педагогам, причём педагогам разных вероисповеданий.
 
— Какие наработки?
 
— Мы сделали контент-анализ, собрали информацию: методические материалы светского характера по социальной работе, психологии, педагогике для студентов, для светских специалистов. Просмотрели массу материалов, которые готовились представителями других конфессий, — например, у католиков есть программы по укреплению семьи. Знакомились с опытом Армянской Церкви, изучали наработки московских специалистов, опыт поляков и американцев. Попутно привлекали светских специалистов.
 
— А почему возник такой интерес к этому вопросу? Проблема насилия в семье настолько острая?
 
— На наш взгляд — да. И любой думающий священник, искренне исполняющий свои обязанности, скажет, что к нему на исповедь и беседы приходили и женщины, и мужчины, страдающие от домашнего насилия. Очень серьёзные проблемы в семьях, где бьют, издеваются и считают это нормой, и что, самое страшное, именуют себя христианами.
 

 
Вот человек голоден — его накормили, он сыт, и на какой-то короткий период проблема решена. Домашнее насилие — пролонгированная проблема, и в одночасье её не решить. Ведь ребёнок, который видит ситуацию насилия, даже если она его не касается напрямую, — не просто сторонний наблюдатель. Сцены насилия в семье накладывают отпечаток на детскую психику, и у ребёнка вырабатываются образцы насильственного поведения. Если мальчик видит, как отец бьёт мать, то у него на подсознательном уровне усваивается, что это — поведение настоящего мужчины; у девочки тоже формируется образец поведения женщины-жертвы.
 
— Вы считаете, что можно перевоспитать взрослого человека?
 
— Можно. Если он сам этого захочет. Ведь многое мы делаем неосознанно. Например, видели картины насилия в семье, и неосознанно их повторяем, не принимая за насилие. А люди, пройдя наши семинары, начинают отличать насилие от истинности поведения мужчин и женщин.
 
— Спорный момент! Ведь под статью насилия можно подписать и моменты воспитания, которое предполагает не насилие, а, скажем, понуждение ребёнка к лучшему поведению. И взрослого человека порой нужно резко одёрнуть и поставить на место. Бывает, что только силовые методы помогают сдержать агрессию. Как разобраться — насилие это или нет?
 
— Любым инструментом можно злоупотребить: на компьютере легко и Библию почитать, и порнографию посмотреть. Реальный критерий всегда есть, если мы говорим о христианском отношении к людям и христианской любви. Именно любовь должна быть в основе, а не власть: вот я так хочу…
 

 
— Вас не пугает опасность, что мы, христиане, исходя из благих намерений, будем развивать работу против домашнего насилия, а потом люди, которые преследуют иные цели, воспользуются нашими трудами? Недаром в церковной среде есть точка зрения: не надо вмешиваться в дела семьи.
 
— Так раньше и было: нет тела — нет дела. Когда убил, тогда начинаем кричать: ай-яй-яй! Вот побивал муж жену, она приходила и плакалась священнику: «Что делать, батюшка, он меня бьёт?!» В какой-то момент муж не рассчитал силу, толкнул жену, она неудачно упала и получила смертельную травму. Тот не собирался её убивать, но… «так получилось». Отца посадят, мать — в могиле, а дети — в детском доме…
 
— Как же в этом деликатном деле, помогая, не навредить?
 
— Проблема в одном: человек просто не знает, что можно вести себя по-другому. Насилие говорит о слабости: ты лупишь ребёнка, ибо тебе не хватило слов, терпения, сил. Почему мы пишем в названии проекта «профилактика и предотвращение»? Показываем образец — вот к чему надо идти. Но не заставляем, а даём упражнения, чтобы вырвать человека из «колеи», в которой он находится по привычке, чтобы начал думать и анализировать своё поведение, а не «катиться» по инерции. Мы решили не ограничиваться только профилактикой и предотвращением насилия, но и показывать образец здоровых отношений, давать соответствующие рекомендации, методики для укрепления семьи и создания благоприятного домашнего климата.
 
— Есть ли приоритеты по возрасту, с какой аудиторией лучше работать?
 
— Нет. Тема актуальна для всех возрастов. Подросткам, начинающим встречаться, строить отношения с противоположным полом, молодым людям, которые ещё будут вступать в брак, она однозначно нужна. В семинарах участвовали и пары с серьёзным опытом семейной жизни; им тоже было очень полезно.
 
— Но придут ли на семинары те, кому действительно нужно? И как лектору дойти до аудитории, которой необходим разговор о домашнем насилии?
 

 
Антонина Банько: Нельзя помочь тому, кто этого не хочет. У него обязательно должно быть желание что-то менять в своём поведении. В Минский городской центр обслуживания семьи и детей через участковых поступает статистика о фактах бытового насилия. Специалисты этого центра обязаны позвонить в каждую семью и предложить им услуги психологической помощи — частная консультация, групповая работа. Так вот из тех, кого они обзванивали, к сожалению, мало кто откликнулся на это предложение…
 
В государстве серьёзно поставлена работа с семьями в социально опасном положении, — вспомним Декрет № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях». Педагоги, психологи, участковые идут в семьи, пытаются образумить родителей, предлагают варианты помощи, лечения от алкоголизма. В одних случаях люди приходят в себя, меняют поведение, устраиваются на работу, в других — увы...
 
— Но насколько продуктивно вмешательство госструктур, не есть ли это нечто искусственно навязанное?
 
— Опять же, должны быть предоставлены право выбора и доступ к информации: где, какие организации и какого рода помощь оказывают. Но человек делает выбор сам; мы не можем за него прожить жизнь. Не все жертвы насилия готовы меняться. То же — и с агрессорами. Если работать только с жертвами, искомого результата не будет.
 
Елена Зенкевич: В некоторых странах, когда человека уличили, что он агрессор, ему предлагают либо выплатить большой штраф, либо тюремное заключение, либо посещение психотерапевтической группы. Они предпочитают в тюрьме сидеть, нежели ходить к психотерапевту и что-то менять.
 
Антонина Банько: Но среди тех, кто ходит, по статистике, меньше повтора случаев агрессии. У нас, в Беларуси, разработана национальная модель комплексной работы с мужчинами-агрессорами, есть подготовленные специалисты.
 

 
Елена Зенкевич: Наши наработки можно внедрять на беседах с венчающимися. К печатному пособию мы прилагаем DVD-диск, где собраны готовые презентации, видеоролики. Но то, что мы сделали за три года, — капля в море. На самом деле, надо продолжать работу. Готовность людей получать нужную информацию есть, но нет ресурсов для её распространения.
 
Тот же приют для жертв насилия в Лиде… Не увидели мы движения навстречу со стороны государства. У нас главный расход — аренда помещения; и мы ещё за это платим налог. Нам обещали помещение, поддержку, однако не получили их. Будем временно закрываться, пока не построим собственное помещение.
 
— Исходя из накопленного опыта, какие методы работы будут более эффективны — публикации в СМИ, издание пособий, лекции в учебных заведениях?
 
— Если говорить о КПД, об усвоении материала и применении тех навыков, которым пытались научить, то работа в малых группах наиболее эффективна. Но группы — это маленький охват. Наша идея была — обучить сестёр милосердия, церковных социальных работников, чтобы они уже дальше работали на местах. Например, обучили сто человек, а они у себя на месте начали работу ещё со ста человеками, и так далее...