Как-то одна прихожанка рассуждала: «1 октября отмечают День пожилых людей. Честно говоря, эта дата напоминает мне, как много проблем с престарелыми, и у них самих… И столько горьких вопросов! Вот как вести себя со стариком, у которого скверный, скандальный, нудный характер? Особенно, если это очень близкий родственник? Ведь он же не исправится уже!
 
Говорят: «старый — что малый». Но дети — совсем другое дело! Они же растут, меняются, с ними — трудно, но интересно, весело. А старики… Их характер с годами почему-то только ухудшается, ну и сил не добавляется, конечно. И как же страшно порой смотреть на то, как они от своих немощей мучаются! Те же памперсы, пролежни, боли…
 
Какой смысл в долгой, мучительной старости? Разве это не жестоко в отношении человека? В другое время беды и болезни могут принести ему духовную пользу, воспитывают, заставляют каяться в грехах. А какой прок в беспомощном, а порой и безумном состоянии стариков, когда они, скорее всего, уже ничего и не понимают? Может, правы те, кто предлагают эвтаназию?».
 
 
Почему же, и стариков можно исправлять. Постепенно, не окриком, не злобой. Только всё нужно делать с терпением: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21: 19) и «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12). Важно не озлобиться.
 
Смотреть, как дорогой тебе человек мучается, действительно страшно. Но кто знает, насколько будет страшно, если мы насильно прервём жизнь этих стариков? Все говорят в старости: «Умереть бы и не мучиться!» Но когда приходит смертный час, слышен вопль: «Хоть бы ещё одну секундочку, хоть ещё один денёчек, чтобы увидеть солнышко, увидеть возле себя кого-то!»
 
Какое право мы имеем прерывать жизнь нерождённого младенца или престарелого человека? Где критерии, что положение уже безвыходное? Все мерки абстрактны. Не мы дали жизнь и не нам её отбирать.
 
Для нас смерть — это второе рождение. И, видимо, старость нужна для того, чтобы человек мог собраться с силами для него.
 
 
Бывает старость святая, а бывает и безумная. Судить о промысле Божьем — трудно, дать какой-то критический анализ — крайне сложно. Но всё в этом мире взаимосвязано, и беспричинных явлений не бывает. Какой будет старость — зависит от нас, мы получаем то, что заслужили. Какая у нас была весна (время духовного возрастания), какое было лето (время подвигов), какая осень (время духовных плодов) — такой будет и зима.
 
Бог смиряет человека всю жизнь. Мы были баронами, шли по жизни, задрав голову, в некоем самоупоении. А тут: сидит немощный человек в собственных нечистотах, и всё больше понимает свою сущность. И понятное дело, когда, например, болит печень, то уже не до гордыни.
 
А у людей, которые вели какую-то духовную жизнь, жили в борьбе с самим собой, старость, как правило, получается святая — затихают физические страсти, амбиции и проступает всё положительное.
 
 
С другой стороны, и юродивая старость каким-то образом, может быть, всё-таки влияет на человеческую личность, даже на умалишённую. Не является ли немощная старость неким мученичеством? Зима зимой, но всё равно под снегом накапливаются силы для будущей весны. Может, и таким путём, в этом борении, человеческая личность как-то готовит себя к переходу в новый мир, к началу новой жизни — потусторонней жизни.
 
Нельзя забывать и об особом служении таких старичков окружающим. Мы много говорим о посте, о молитве, о пастырском служении в Церкви… А я, анализируя свою жизнь, вижу, что самые светлые страницы в ней были, когда я ухаживал за больной сестричкой в последний год её жизни, который она жила вместе со мной.
 
Действительно, когда встречаешься с нуждающимся человеком и помогаешь ему, в душе остаётся память о чём-то глубоком, светлом. Конечно, какое уж там счастье, когда после долгих мучений умирает близкий человек! Но если ты ухаживал за ним, помогал ему, то остаётся какой-то духовный отпечаток, некий духовный плод.
 
Вряд ли когда-нибудь будет у нас настоящая молитва, а не бормотание. А если нам удастся немножко сосредоточиться, то обязательно будет самодовольство, самоупоение, самолюбование... Вряд ли будет у нас настоящий пост — у нас нет силы воли. Мы такие серые, ни на что не способные амёбы! И что бы мы ни делали, всё у нас, как говорил Иоанн Лествичник, съедают тщеславие и гордость.
 
 
А вот если смирить себя, претерпеть эту возню с больным… Как много есть примеров в наших Патериках: помогал больному — увидел Христа. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 35).
 
Нам не нужно задавать вопрос: лишать стариков жизни или нет? Нам надо задавать иной вопрос: что мы для них можем ещё сделать? Чем сегодня можем облегчить их страдания?
 
И наша молитва, наша сильнейшая любовь, наша глубина могут изменить даже деградирующего старика! Ведь пожилой человек, в котором всё-таки есть образ и подобие Божии, душа которого бессмертна, воспринимает созидающую силу любящих его близких. Его душа чувствует молитву, тепло и преображается.