Юлия Митько — поэт, тонко чувствующий мир звуков и слов, оттого, наверное, и существует она в этом мире предельно органично. Чаще всего её песни и стихи звучат в кругу истинных друзей, на «квартирниках», в камерных залах, где зрителей немного, но её голос и песни желанны и любимы. Встретились мы с композитором и исполнителем собственных песен Юлией Митько накануне её поэтического концерта «Только сердце моё».
 
— Юля, вы часто говорите, что, как бы ни складывались обстоятельства в жизни, всегда нужно оставаться человеком, жить по заповедям. Это позиция верующего человека. Как вы пришли к Богу?
 
— Этот путь ещё не закончился. Папа с мамой родились в атеистические 50-е годы, и, как в любой семье советской эпохи, у нас не принято было говорить о вере. Но и в те годы (пусть и неявно) в людях жили христианские традиции. Доверие друг к другу, трудолюбие, открытость, преданность — простой набор немудрёных истин. Мама работала на заводе «Горизонт», папа всю жизнь — на Белорусской железной дороге; простые труженики. Родители воспитывали нас, как умели, исходя из личного жизненного опыта, а опыт этот — трудная и живая деревенская реальность. Возможно, сами того не осознавая, учили жить по заповедям: уважать старших, хранить семейные ценности, защищать друг друга, не брать чужого, любить… Но к первой заповеди, объединяющей всё, — дошла сама с годами.
 
Быть человеком и быть религиозным, — здесь, по моему мнению, не всегда можно поставить знак равенства. Сколько вокруг хороших людей с другим вероисповеданием, мироощущением!.. Однако Господь знает, чем «дышит» каждый человек, что в его сердце и мыслях. Иногда от людей, тебе неприятных, трудных, приходят вести, отрезвляющие и очищающие твоё «я». Через них ты видишь самые потаённые уголки себя, на которые глаза не открывались. И приходишь к пониманию того, кто ты есть.
 
Вера, молитвы ко мне пришли от бабушки Нины. Помню: каждый день перед сном она читала «Отче наш…» Прабабушка Ольга была очень религиозным человеком. Уже тогда мне, молодой девчонке, что-то внутренне подсказывало: дело тут не столько в душевности, сколько в духе, который витает, где хочет. И наши бабушки с дедушками — не просто близкие нам люди, а проводники в Божественный мир.
 

 
Другое дело: когда ты, молодая, горячая, импульсивная, не в состоянии как бы охватить «религиозную теорию», то сбиваешься. Да и понять всё очень сложно вмиг; но это поиск. Мне хотелось разобраться, потому что испытывала какую-то внутреннюю неудовлетворённость. Я стала искать причину, почему нет ощущения полноты жизни. Вроде бы есть знания, работа, тебя любят и ты влюблена, а ощущение пустоты не проходит. Такое впечатление, будто пьёшь из колодца воду и не можешь напиться: жажда не пропадает. Со временем разобралась — сердце было закрыто для первой заповеди. И когда открываешься — Творец наполняет тебя. Обретаешь смысл и полноту.
 
— Юлия, на ваш взгляд, где источник внутренней силы преображения, которая есть у человека?
 
— Мне кажется, что Бог, творя человека по образу и подобию Своему, всё заложил ему в сердце. Центр — Он…
 
— Были ли вам знаки свыше?
 
— Могу точно сказать: знаки такие есть, и они даются всем, кому нужны, чья душа молитвенно настроена, уши хотят слышать, а глаза — видеть. Ведь кому ничего не надо, и не хочется ничего; зачем ему знаки, коль и так, как есть, хорошо? Но случаются периоды в жизни, часто связанные с постом, когда ты словно приходишь в себя, пелена спадает с глаз, и ты видишь очевидное, понимаешь подсказку, посланную свыше.
 
У меня в юности было несколько «вещих» сновидений, если их можно так назвать, в корне изменивших мою жизнь. Одно произошло в то время, когда я, восемнадцатилетняя, ничего не знала о церковных таинствах. Сначала я услышала голос, который говорил о причастии, а потом меня причастили во сне. Лет через пять я пришла в храм…
 

   
— Юля, когда вы почувствовали «вкус» слова?
 
— Вкус слова… Когда начала писать стихи и в мою жизнь пришли поэты Пастернак, Ахмадулина, Блаженный, Бродский, Чичибабин. И живое общение с современными авторами: Александром Апановичем, Сергеем Шпилевским, Милой Тараник, Людмилой Мицевич, Ольгой Залесской, Леной Казанцевой, Аллой Левиной, Сергеем Лебедевым, Лизой Полеес, Мишей Карпачевым… И с другими людьми, которые понимают и осознают слово как источник мудрости, знаний и жизни.
 
Это духовное родство позволяет мне почувствовать силу поэзии. Мне мало просто видеть небо, землю, людей… Внутри есть диалог, есть опыт моих коллег, их красота и любовь, жажда жизни… Это меня вдохновляет и каким-то образом подталкивает душу на исповедь. Хотелось бы, правда, жить и в слове и говорить «из него» здесь.
 
В земной жизни, скажу откровенно, у меня нет людей, кто учил бы меня слову. Есть те, чьё мнение мне интересно и важно. Всегда слушаю только своё сердце. Понимаете, творческое, духовное состояние поэта, художника, режиссёра, священника, монаха рождается в тишине, с глазу на глаз с небом.
 

   
— Вы себя позиционируете как православный бард или как исполнитель авторской песни?
 
— Не позиционирую себя никак. Живу, и всё. Но не понимаю определений «православный поэт», «православный музыкант», «православный бард»… Ты есть или тебя нет. Православие — это состояние духа человека, и «позиционировать» его считаю неприемлемым.
 
Я так живу, у меня есть потребность исповедоваться в слове; это моя дорога, и тогда, когда я ещё не ходила в храм, и сегодня. Каждая песня — маленький кусочек Вселенной со своей душой, рождённый сердцем. Я люблю людей; это чувство меня вдохновляет на творчество, даже если приходится падать. А как они назовут Юлию Митько, — бардом, поэтом, исполнителем авторской песни или женщиной, которая поёт, — неважно. Главное — быть услышанной… Сохранить в себе человека. Богат ты или беден, удачен или нет; дело ведь лично в тебе, в твоём порыве, в жажде… Авторская песня — жизнь одного человека, его горение… Литература, театр, живопись — это всё один ряд.
 
— В конце января состоится премьера вашей новой программы «Только сердце моё». Что ждёт гостей на творческом вечере?
 
— Это будет встреча знакомых и незнакомых друзей, кому близко и интересно живое общение. Стихи последних лет и песни о том, чем живём, дышим, чем дорожим. Мой поэтический монолог — разговор глаза в глаза. Мы здесь и сейчас, и другого времени у нас не будет, чтобы рассказать о самом важном даре — о самой жизни.