Бывает такое, что в течение поста хорошо попостились: искренне, усердно. Встретили Пасху, отпраздновали — день, второй, третий... И вдруг ловим себя на мысли, что потеряли то, что собирали целых 40 дней. Бывает такое? К сожалению, да.
 
Порой мы так бросаемся в праздник, в разговление, что не замечаем, как теряем приобретённое до этого. Что-то мы делаем неправильно, совершаем какие-то не мудрые действия,  потому и результат плохой. Так старались, столько тянули, столько терпели... Но встретили Пасху — день, два, три — и всё потеряли. И говорим: «Когда же год пройдёт и снова пост будет?..»
 
 
Это не от Бога зависит. Господь всегда не в меру даёт благодать, преизобильно — это слова Святого Писания. А мы удержать её не можем. Одно дело — получить от Бога духовный дар, и совсем другое — сохранить, сберечь его, и, дай Бог, ещё приумножить! Если у нас не ловится рыба, это не значит, что рыбы нет. Просто сети наши дырявые. «Рыбы»-то много, но «рыба» эта постоянно у нас сквозь пальцы ускользает. Почему мы благодать удержать не можем? Потому что неправильно празднуем, неправильно действуем. Это похоже на то, как человек за 40 дней поста приобрёл великое сокровище — полное «ведро» благодати. И так обрадовался, что побежал с этим ведром — и расплескал всё. Опомнился — а там лишь немножко на донышке осталось...
 
Подойти к Пасхе — это полдела. А сохранить Пасху — другая половина. Тут мудрость духовная нужна, привычка, духовный опыт, духовные традиции. Кто этого не имеет, тот постоянно в недоумении: «Как так? Постился, постился — и всё потерял».
 
 
Как-то со мной на Афон попал мой земляк из Орска — человек совершенно светский. Он был в Греции и случайно оказался на Святой Горе. Ничего не понимал, когда туда ехал, потому как  в церковь никогда не ходил, молитвы не читал... Побыл на Афоне три дня.
 
И вот через месяц, в воскресенье, выхожу после службы из храма — стоит этот Александр. Думал, он ко мне по делу какому-то пришёл. Подхожу, улыбаюсь ему, а он мне навстречу со слезами. Спрашиваю, что случилось. А он плачет: «Я там, на Афоне, что-то приобрёл, а вот теперь потерял!» У него в лексиконе не было даже слов православных. Стал он кое-как объяснять. Видно было, что не знал, как сказать, но хорошо это чувствовал: на Афоне что-то обрёл, а когда вернулся домой, в суете мирской, в бесшабашных радостях мира сего вдруг лишился того тонкого духовного сокровища, которое надо беречь.
 
 
Однажды был повод нам, священникам, горячо обсуждать следующую ситуацию. Обычно Святые Дары для больных мы заготавливаем в Великий Четверг. И потом весь год этими Дарами причащаем больных и умирающих, выезжая к ним на дом. Но как-то раз заготовленных Святых Даров хватило только на полгода. Такой конфуз, такое недоразумение! Как быть? А что, Литургия в декабре отличается от Литургии в апреле? Те же Дары, та же Кровь, Тот же Христос. Рассудили так, заготовили Святые Дары и стали причащать дальше.
 
Для Серафима Саровского Пасха была круглый год. К нему приходили осенью, а он встречал словами: «Радость моя, Христос воскресе!» Почему он так говорил? Потому что в его сердце действительно была радость. Не иллюзия добра или радости, а настоящая, искренняя, глубокая, нетеатральная радость, которую он не мог скрыть, даже за смирением своим не мог спрятать. Она изливалась из него, как из переполненного сосуда. Изливалась на всех окружающих. Поэтому он и в декабре, и в январе, и в июле всегда говорил: «Радость моя, Христос воскресе!»
 
Поздравляю всех со святым праздником — Светлой Христовой Пасхой! Очень хочу пожелать, чтобы все мы как можно дольше сохранили благодать поста, благодать подвигов, чтобы молились и сегодня, и завтра, и всю Светлую седмицу так же, как вчера, и не расслаблялись. Чтобы Пасха у нас была не раз в году, а каждый день.
 
Берегите благодать! Всю Светлую седмицу и весь год берегите!
С этой благодатью легко жить. Радостно. И даже умирать легко.
Христос воскресе!