«Принятие монашества невозможно без особой воли Божией, без заботы Господа, без призвания. Поэтому правильно приходить в монастырь, а не «уходить» туда только… от горя. Конечно, есть случаи, когда личная трагедия особым образом открывает человеку волю Божию, но и в этих случаях движущей силой является любовь. Ибо Бог есть Любовь. Вот и меня Господь в своё время подвиг на этот путь, выбранный мною со страхом и трепетом, но главное — с любовью к Богу и людям».
 
(Приснопамятный Патриарх Алексий II)

 
 
Собеседование перед приходом в монастырь, в соответствии с благословением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, — необходимый этап в монашеском пути всех насельников ставропигиальных монастырей. Каждый из нас в своей жизни обязан пройти подобное собеседование.
 
Оказаться на встрече, «под прицелом» опытнейших архиереев, знающих о монашеской жизни не из циркуляров, — настоящее испытание и проверка искренности устремлений «кандидатов». Такое внимание к тем, кто будет составлять будущее российских монастырей, неслучайно. Ведь, как любит говорить епископ Панкратий, игумен Спасо-Преображенской Валаамской обители: «Монастырь — это не стены. Монастырь — это люди».
 
В одном из интервью он напоминает о том, что каждый монах призван к подвижничеству, к святости: «Созидание и восстановление монастырей есть действие Промысла Божия. Дух Святый через Своих избранников основывал обители — об этом нам рассказывает начало истории любого монастыря. Говоря образно, сейчас мы корчуем пни, вскапываем и удобряем землю и сажаем семена».
 

 
Для тех, кто о монашеском пути сегодня только задумывается, хотим напомнить о важности этого шага путём предостережений. Если после всех испытаний и «но» зов к принятию «ангельского чина» сохранится, стоит отдаться на волю Божию и отправиться в монастырь…
 
Желающим вступить на иноческую стезю важно знать: несмотря на открытость Церкви сегодня и физическую доступность многих обителей, путь в монастырь непрост. Тем, кто по наивности думает, будто достаточно явиться в монастырь, широко улыбнуться и вдохновенно произнести: «Я приехал, стригите меня в монахи!», — стоит знать, что решение о постриге принимается спустя несколько лет проживания в монастыре, где каждый из вновь прибывших обязан пройти, говоря канцелярским языком, испытательный срок.
 
 
В монастыре это время называется искусом. Такое меткое слово выбрано неслучайно. Оно не означает, что приехавшему будут намеренно устраивать ловушки, вводить в неловкие ситуации: в самой монастырской жизни, где, по слову одного из духовников Валаамской обители, «все друг у друга на виду», каждый неминуемо раскрывается с разных сторон, демонстрируя как добрые качества, так и недостатки. В подобной «наготе» находиться порой нестерпимо больно, поскольку за привычными мирскими оправданиями («мне семью кормить надо», «я строю карьеру» или «все так делают, и я делаю») в обители не спрячешься.
 
Здесь на определённом этапе груз осознания собственных грехов может раздавить. Игумен Валаамского монастыря епископ Панкратий как-то сказал об этом: «Твои пятнышки на боках будут очищать очень жёсткими щётками металлическими, как кастрюлю грязную, прокопчённую. Будет больно!» Потому люди, привыкшие в нестроениях обвинять других, а не себя, однажды уедут. Равно как и другие, — кто утопает во мраке самокопания, позабыв о благодати Божией, которая способна отмыть любой грех.
 
 
Другим поводом к раз-очарованию в монастырской жизни уже в первые месяцы является… очарование — восторженное, часто выдуманное, мнение о монахах и жизни в обители. Как замечает владыка Панкратий в одной из бесед: «Не только монастырь испытывает человека, но и человек сам смотрит на ту обстановку и монашескую семью, в которую попал». И когда оказывается, что рядом подвизаются не ангелы, не те, кого хочется водрузить на пьедестал в качестве образца беспорочной жизни, но такие же грешники, — былой энтузиазм исчезает.
 
Наконец, разочарование, уже вначале, ждёт рьяных неофитов, которые, едва придя в Церковь, гордо подняли над головой лозунг борьбы «за чистоту» Православия и отправились «покорять» выбранный ими монастырь. Тех, кто, изучив несколько книг, от поучений святых отцов до «несвятой» беллетристики, твёрдо знает, как окружающим нужно жить, но ещё не приучился к себе прикладывать ту же мерку.
 
 
Разницу между «теоретической» верой и исповедуемой самой жизнью, в том числе жизнью в монастыре, описывает святитель Тихон Воронежский (Задонский): «Отрёкшиеся от мира хотя и азбуки не знают, но мудрейшими бывают, Божиим просвещаемы светом, паче тех, которые всё Писание знают, но ищут в мире сем прославиться. Святое Писание дано нам от Бога ради нашего спасения и прославления имени Божия: ради того должны его читать, и поучатися и внимать. А когда ради Православия нашего читаем и тщимся его знать, то оно не токмо не в пользу, но во вред будет нам… Всякое дарование Божие обращается нам во вред, когда от него не Божией, но нашей славы ищем».
 
Следующей, также неполновесной, причиной для ухода в монастырь являются внешние обстоятельства: сократили на работе, жена бросила, подросшие дети из дома выгнали, запутался в кредитах, — когда человек сбегает в обитель не из-за любви к Богу, а вследствие разочарования.
 
В Приёмной службе благочиния — первом месте, куда попадают приезжающие в Валаамский монастырь и надеющиеся задержаться здесь, их встречают грозные слова святителя Игнатия (Брянчанинова): «От печали не должно идти в монастырь, в который можно вступить только по призванию. Все, сколько их знаю, поступившие в монастырь по каким-либо обстоятельствам внешним, а не по призванию, бывают очень непрочны и непременно оставляют монастырь с большими неприятностями для монастыря и для себя».
 
 
Игумен Валаамского монастыря владыка Панкратий говорит мягче: «Многие люди рассматривают уход в религию, или совсем радикально — в монастырь, как попытку уйти от проблем реальной жизни. Это не веяние последнего времени — всегда так было. Ещё преподобный Иоанн Лествичник говорил, что по призванию в монастырь приходят единицы, но более тех, кто приходит по обстоятельствам. Попав в монастырскую среду по обстоятельствам, человек может как проникнуться такой жизнью, принять её, так и разочароваться, отторгнуть, не поняв её глубины».
 
Если вспомнить, что монастыри издавна называли «врачебницами душ», то ничего предосудительного нет в том, чтобы приехать сюда в качестве волонтёра или трудника на время. Залечить душевные раны, окрепнуть в вере, заново обрести смысл существования. Предостережение от поступления в монашескую братию «по обстоятельствам» обращено к тем, кто в пылу обиды на мир, в некотором помрачении спешно заявляет: «Всё! Ухожу в монастырь!» Только проведя в обители несколько месяцев, а ещё вернее — несколько лет, когда боль, причинённая «обстоятельствами», исчезнет, а изнутри станет видна монастырская жизнь, и, возможно, придёт понимание, что сами «обстоятельства» и есть проявление воли Божией, можно говорить об избрании монашеского пути.
 
 

 
Важно знать об ограничениях, которые были озвучены в утверждённом «Положении о монастырях и монашествующих»: препятствием к поступлению в монашество являются серьёзные обязательства перед миром, среди которых — состояние в браке; наличие несовершеннолетних детей, требующих опеки; нахождение под судом или следствием; наличие долговых обязательств или обязательств по выплате алиментов.
 
Особо оговаривается категория людей со «сложным» характером, кто, находясь в монастыре, отказывается жить по законам Христовой любви — терпеть, смиряться, прощать и просить прощения: «Не полезно оставлять в монастыре тех, кто обнаруживает склонность к разногласиям и ссорам, постоянно поддаётся ропоту и, несмотря на советы и увещания, не показывает намерения к исправлению. Подобные люди склонны нарушать внутренний строй жизни обители и могут оказывать неблагоприятное воздействие на братию».
 
Итак, исключив «отягощающие» обстоятельства и запасшись терпением, закончив все мирские дела и расставшись с привязанностями, можно отправляться в монастырь.
 
 
На первом этапе вы становитесь трудником. Так именуются приехавшие в монастырь потрудиться во славу Божию, то есть безвозмездно, и в перспективе желающие вступить в монастырское братство. Жизнь трудника, по сравнению с паломниками и волонтёрами, максимально приближена к монашеской. Трудникам предоставляются питание и проживание за счёт монастыря, а от них требуются совестливое исполнение назначенного послушания, участие в духовной жизни общины, богослужениях, молитвах, святом причастии.
 
Этот этап, согласно «Положению о монастырях и монашествующих», должен длиться не менее года: «В это время игумен внимательно наблюдает за душевным расположением новопоступившего… сам трудник за это время присматривается к порядкам обители, испытывает свою решимость встать на монашеский путь. Если трудник в течение испытательного срока показывает твёрдость своего намерения вести монашескую жизнь, он может быть принят в число послушников… Причисление трудника к послушникам осуществляется в ответ на его письменное прошение и на основании решения духовного собора, который оценивает образ жизни кандидата в период проживания в монастыре в качестве трудника».
 
Так начинается ещё более ответственный послушнический искус. В это время особенно важно бороться со страстями и мирскими привычками, постараться совлечь «ветхого» человека. Символом такой метаморфозы служат отказ от мирской одежды и облачение в подрясник: «По прошествии определённого срока пребывания в монастыре, длительность которого определяется игуменом, послушникам, проявляющим усердие к монастырской жизни, с целью укрепления их намерений к вступлению в монашеское звание, игуменом благословляется ношение некоторых монашеских одежд: подрясника, пояса и скуфьи» (из «Положения о монастырях и монашествующих»).
 
 

 
Служа игумену и братии монастыря, послушник должен окончательно удостовериться (и убедить окружающих), что желает монашества. Ведь за этим этапом следует иноческий или монашеский постриги. Послушнический искус в практике русских монастырей длится не менее трёх лет, а монашеский — не менее пяти. На «старом» дореволюционном Валааме правила были строже: только в статусе трудника кандидаты находились до пяти лет… Существуют также общие рекомендации, укоренённые в жизни монастырей, по которым монашеский постриг не осуществляется раньше тридцатилетнего возраста. Но не бывает правил без исключений.
 
Реалии Валаамского монастыря показывают, что нет похожих историй. Срок искуса может растянуться на десятилетия или значительно сократиться.
 
Так, брат А., живущий на Валааме не один десяток лет, готовится принять иноческий постриг спустя 23 года послушничества. А юному послушнику М., который пытается учиться иконописи, не исполнилось ещё и 22 лет, но он прошёл собеседование на постриг в иночество. Третий кандидат, брат И., живёт в монастыре 10 лет, став за это время иконописцем. Послушник В. провёл 10 лет в Оптиной пустыни, а затем 5 лет на Валааме и здесь готовится к иноческому постригу. Брат Г. — с юных лет в Церкви; служа алтарником в приходском храме, он изучил богослужение, а, оказавшись в монастыре, сразу поступил в семинарию. Его «стаж» в обители около 4-х лет.
 
 
Постриг в иночество — подготовка к главному постригу, монашескому. В уставных предписаниях, содержащихся непосредственно перед чином облачения в монашество, указано, что до самого пострига готовящийся к нему инок должен засвидетельствовать свою решимость пребывать в выбранном монастыре. Оставаться несмотря ни на какие искушения. Потому слова архиепископа Феогноста, напомнившего в пастырском слове историю Антония Великого, оказались важным напутствием для каждого из будущих иноков:
 
— Однажды святой Антоний увидел землю, как бы опутанную сетями диавольскими. И всё было так хитро сплетено, что он ужаснулся и взмолился: «Господи, кто может пройти сквозь это?» И ему был ответ: «Смиренномудрый». Человек одновременно смиренный и мудрый может преодолеть сети, раскинутые по всей земле, в которые мало кто не попадает.
 

послушник Александр ВЕРИГИН,
насельник Валаамского монастыря
18.06.2018