Проверьте ваш почтовый ящик! Check your mailbox!
Сегодня

...

«Нет мёртвых, но все живы»


Очень важно – кто будет первый наш педагог, первый наставник; он запоминается на всю жизнь. Мне очень повезло, и я благодарю Бога за него, без кого не стала бы ни музыкантом, ни композитором, а главное: не обрела бы, возможно, и веры – не встреться этот человек на моём жизненном пути.
 
1957 г., городок Вилейка Минской (в то время – Молодечненской) области, куда семья военнослужащего Василия Алексеевича Серых прибыла, по долгу службы отца, из Германии, где в течение нескольких лет жила в военном городке, неподалёку от Берлина. Семью «сопровождало» новенькое, орехового цвета, немецкое пианино, купленное для обучения нас, трёх детей офицера, что считалось тогда очень престижным, хоть и не всем доступным удовольствием…
 
Очень важно – кто будет первый наш педагог
 
Помню свой первый приход с мамой в местную музыкальную школу. Экзамен прошёл успешно: у меня, старшей дочери, оказался абсолютный слух, и вопрос обучения был решён; а вскоре на пороге класса появилась и учительница Любовь Лавровна Семашко. Мне она сразу очень понравилась – добрая, весёлая, общительная.
 
Обучение началось с проблемы: я никак не хотела держать руки «правильно», а делала это «по-своему»! Любовь Лавровна мудро рассудила: время всё исправит, – и не спорила с упрямым ребёнком. Действительно, хоть и позднее, но руки «стали на место».
 
Думаю сейчас: это были первые ростки стремления к собственному творчеству, и я на музыкальном пути начну успешно исполнять не только «чужую», но и свою музыку…
 
Никто не может знать будущего.
 
Обучение продолжалось, сотворчество педагога и ученицы вскоре переросло в дружбу двух семей – нашей и Любови Лавровны, её мужа и дочери Ирины, подружившейся с моей мамой.
 
Помню, нас долго удивляло отчество учительницы – Лавровна… Годы спустя, когда я уже жила у Любови Лавровны в семье, она рассказала мне о двух православных святых – Флоре и Лавре; своё опасное «церковное» отчество она не меняла, как это делали в те годы другие.
 
Учёба в музыкальной школе шла успешно, росла дружба и наших семей; мы знали, что Любовь Лавровна – не просто педагог, а ранее была оперной певицей, выступавшей – в главных ролях! – на белорусской оперной сцене в Минске. Как она оказалась в Вилейке – оставалось тайной.
 
К сожалению, отца снова перевели в другой город, и наши жизненные пути разошлись. Однако я, уже успевшая полюбить своего педагога, не знала, что, спустя почти десять лет, судьба объединит нас вновь, и мы будем тесно общаться до самой её смерти.
 
Как она оказалась в Вилейке – оставалось тайной 
А музыкальные ростки, заложенные первой учительницей, давали плоды: я успешно окончила музыкальную школу в Гомеле и поступила в Минское музыкальное училище. Только жить в Минске новоиспечённой студентке 15-ти лет отроду – негде, а родных и близких людей в столице у нас не было. Кроме… Да, к тому времени мы уже знали, что Любовь Лавровна вернулась с семьёй на прежнее место жительства в Минск…
 
Она особенно обрадовалась встрече; есть ли большая радость для учителя, чем видеть успехи своих учеников? Мало того, наши отношения переросли почти в родственные: почти всё время учёбы в Минске я жила в семье Любови Лавровны, постоянно опекаемая ею… А позднее, учась уже в Российской Академии музыки имени Гнесиных (самая большая гордость Любови Лавровны; ведь ей закончить образование не пришлось), часто приезжала из Москвы к ней на каникулы. Тогда же мы ещё лучше узнали друг друга, и мне многое открылось из того, что раньше недоговаривалось в этой семье…
 
В 20-е гг. прошлого столетия и моя учительница успешно начинала свою сольную карьеру как певица – на сцене Государственного театра оперы и балета в Минске: обладая великолепным лирико-колоратурным сопрано, исполняла ведущие партии в спектаклях молодого оперного коллектива вместе с восходящей звездой того времени Ларисой Александровской.
 
Но что же побудило талантливую артистку оставить оперную сцену, учёбу в консерватории, так успешно начатую? Ответ прост: существующий тогда «особый режим» местной власти. Ведь Любовь Васюкович была дочерью «врага народа» – священника Лавра Васюковича, расстрелянного в 1926 г., и ей, по тем порядкам, не место не только на оперной сцене, но и в «приличном обществе».
 
«Нет мёртвых, но все живы» 
Позднее она рассказывала мне, что человек, написавший ложный донос на её отца, некто Чаплин, и сам долго не жил: спустя месяц он разбился насмерть, передвигаясь на дрезине.
 
Вспоминаю я и супругу отца Лавра – матушку Екатерину: мне посчастливилось и видеть её, и общаться с ней. Живя в семье Любови Лавровны, я почти всегда находилась с ней в одной комнате. В начале 1960-х это была уже очень глубокая старушка, почти не встававшая с постели, – дочь Люба очень хорошо за ней ухаживала. До сих пор помню тонкий старушечий голосок: «Люба! Хочу чаю!» – и чай неизменно появлялся. Иногда его приносила я – некрепкий, чуть сладкий чаёк, с тонким кусочком хлеба, слегка смазанным маслом.
 
Матушка была тихая и нетребовательная, всегда в платочке и скромных цветастых кофточках. Часто забегал к ней в комнату весьма подвижный семилетний правнук матушки Миша; усаживался на кровать к прабабушке и, от избытка энергии, начинал прыгать со своим любимым мячиком; понятно, старушка тоже взлетала довольно высоко, зажмуривая чистые «родниковые» глаза – абсолютно детские, голубые, ангельские. Любила она напевать романс «Был у Христа-младенца сад…» и обучила меня.
 
Любовь Лавровна дала основы не только музыкального воспитания 
По рассказам Любови Лавровны, в семье отца Лавра часто собирали бедных и сирот, устраивая для них «ёлки» и праздники. И меня, совсем ещё юную тогда девушку, учила Любовь Лавровна вовсе не молодёжным, казалось бы, привычкам: в праздники ходили мы с ней в гости не туда, где царили веселье и радость, а в ту семью, где случилось горе или потеряли близких людей.
 
– Никогда никого не осуждай! – часто повторяла моя наставница. Учила меня и хорошим манерам, водила в культурные семьи, знакомила с интересными людьми. А я всем делилась с ней, как с родным человеком, как со своей родной бабушкой; да она и заменила мне бабушку, довольно рано умершую. Позднее я поняла, что именно Любовь Лавровна дала основы не только музыкального, но и христианского воспитания.
 
Спасали вера, надежда и упование на то, что Господь не оставитА своё христианское воспитание Любовь Лавровна получила, конечно, в семье родителей – глубоко верующих православных христиан. Мать Любови Лавровны Екатерина Павловна Вершинская, супруга отца Лавра, была дочерью священника, воспитанная в добрых христианских традициях в дружной многодетной семье. С детства осталась сиротой. Родители умерли от туберкулёза ещё молодыми; их шестерых детей «разобрали» по домам сострадательные соседи.
 
Болела и юная Катя туберкулёзом, но и ей помогли добрые люди: вылечили народными способами. Заметив любовь маленькой Катюши к музыке, местная учительница вызвалась давать ей уроки игры на фортепьяно – бесплатно, как сироте. Это было большим утешением для девочки.
 
С будущим батюшкой Лавром Петровичем Васюковичем Екатерина познакомилась в селе Макановичи Гомельской области; сблизило их, наверное, и священничество родителей, и позднейшее сиротство. Обвенчались они в местной церкви и были счастливы, что нашли друг друга.
 
Там же, в Макановичской Георгиевской церкви, был рукоположен в 1899 г. и начал служение её муж, иерей Лавр Петрович Васюкович – замечательный священник, будущий мученик, пострадавший за веру Христову. Любимая дочь Любочка, родившаяся в 1901 г., стала их долгожданным и единственным ребёнком.
 
В тяжелейшее военное время трудно и голодно приходилось и семье отца Лавра. Бывало, что у матушки Екатерины оставался из еды лишь неполный стакан пшена, который она делила поровну – между заболевшим соседским мальчиком и своей дочкой Любочкой... На вопрос удивлённых соседей, почему она так поступает, ведь им самим есть нечего, матушка отвечала: «Ничего, Господь не оставит!». И не оставил: через несколько дней неожиданно приехала племянница матушки и привезла картофель, муку и даже кусочек мяса…
 
Валентина Серых 
Судя по скупым сведениям из различных источников, отец Лавр прошёл честно и достойно свой недолгий священнический путь, завершившийся мученической кончиной в 1926 г., в возрасте 49-ти лет. Дочери Любе было тогда всего 24 года. Тяжесть последующей жизни легла на хрупкие плечи этих двух осиротевших женщин. Спасали вера, надежда и упование на то, что Господь не оставит.
 
В 1992 г., ровно через 10 лет после кончины Любови Лавровны, её отец, священник Лавр Васюкович, был посмертно реабилитирован как невинно осуждённый. Но об этом его дочь уже не узнала.
 
Что же привело батюшку к мученической кончине?
 
Родился он в 1877 г. в местечке Бегомль Докшицкого района Витебской области, служил и в Червенском, и в Новогрудском районах, с 1910 г. – в Минске; с 1911 г. состоял директором начальной воскресной школы при Минской губернской тюрьме. Думал ли батюшка, исповедуя заключённых, что и самому в недалёком будущем придётся разделить их участь?..
 
А недавно выяснилось: в то же время в Минской губернской тюрьме отсиживал свой срок и белорусский поэт-классик Якуб Колас. Может быть, и он исповедовался у любимого в народе батюшки?..
 
Последним местом служения отца Лавра был минский Екатерининский собор. Священник пользовался большим уважением на приходе, удостоен многих священнических наград. С приходом «новой власти» отец Лавр проявил мужество и стойкость, отказавшись от «обновленчества», и вместе с пятью другими священниками, не принявшими «новых порядков», остался верен Митрополиту Мелхиседеку. Итог – известен; только точно не установлено место захоронения мученика за веру.
 
Внучка отца Лавра (ей сейчас уже более 70-ти лет) вспоминает, впрочем, что бабушка Катя водила её, ещё маленькую девочку, на лесистый пустырь (тогда – «за город») – в район нынешнего пересечения улиц Притыцкого, Сердича, Матусевича и Жудро.
 
Валентина Серых– Где-то здесь, – говорила она, – похоронен твой дедушка.
 
Да и строители, возводившие позднее здесь новые дома, смущённо рассказывали, что при строительных работах находилось немало человеческих костей.
 
Если это «то» место, – мы можем узнать его по оставленному там (жителями или строителями?) довольно высокому земляному холму…
 
Морозным январским днём, после воскресной Литургии, благословившись у духовника, который также подтвердил мне информацию о месте расстрела и захоронения узников тюрьмы (он жил ранее в этом районе), я отправилась на поиски указанного холма. Постояла перед ним, пытаясь СЕРДЦЕМ почувствовать: то ли это место трагических событий прошлого? Проходящий мимо пожилой мужчина подтвердил, что слышал от своего отца, жившего неподалёку: именно здесь – место расстрела. Я молилась, и сердце подсказывало: да, вероятнее всего, то самое место…
 
Может, стоило бы поставить тут крест памяти? Местные жители уверяли, что ранее крест был.
 
Кто теперь узнает правду?..
 
Более четверти века уже нет на земле и Любови Лавровны, но для меня она всегда жива; живы для меня и все ушедшие в лучший мир её родные! Ведь у Бога «нет мёртвых, но все живы»…
 
А на пианино моём всегда лежат старые, 1957 г., ноты – с трогательной надписью знакомой руки: «Иди, дорогая Валюша, по дороге искусства и будь счастлива с ним!». Её завет сбылся.
 
Царствие Небесное тебе и твоим приснопамятным родным, моя дорогая, незабвенная первая учительница! А жизнь твоя и твоих самых близких, также ушедших, – была и будет для меня достойным примером!
 
Надеюсь, что не только для меня.
 
Валентина СЕРЫХ,
композитор и педагог, член Белорусского союза композиторов
03.01.2018


Рассказать друзьям:


Читать другие новости