Часть первая
 
— Стресс — это физиологическая реакция, которая готовит организм к преодолению трудностей. Это состояние мобилизации, повышенной готовности к преодолению любого вида опасности. Если организм воспринимает ситуацию как угрожающую, то увеличивается частота сердечных сокращений, повышаются артериальное давление и тонус мышц, сокращается сон и удлиняется бодрствование, в кровь выбрасываются биологически активные вещества — «гормоны стресса», усиливается концентрация внимания, увеличивается скорость реакции. Это мы говорим о нормальном, здоровом стрессе, когда опасность чётко очерчена, понятна.
 
— Если есть определённость?
 
— Да, формируется специфическая готовность. Однако и реакция неспецифической готовности, когда человек не знает, какого рода опасность, — это тоже стресс. Тогда все системы организма — биологические, физиологические, психологические — переходят на более интенсивный уровень работы. Но в таком режиме человек не в состоянии жить долго. Это можно сравнить с автомобилем. 800 оборотов двигателя — холостые обороты. При ситуации угрозы — 1200 оборотов. Но если держать 3000 и быть готовым к рывку, то долго так нельзя, ибо бензин в баке закончится, и двигатель не выдержит. С организмом происходит то же.
 
 
— Итак, есть состояние стресса от неопределённой угрозы и стресса перед трудным, но ожидаемым событием…
 
— Да. Это состояние после того, как назначена дата соревнований или сессии. У каждого готовность к этому запускается по-своему: у одного — за месяц, у другого — за день, у кого-то — за час. А кто-то и за полгода начинает волноваться. В состоянии мобилизации человек учится или выполняет необходимую работу. Потом ситуация разрешается и перестаёт восприниматься как угрожающая, наступает период отдыха и восстановления.
 
— Почему же порой стресс доводит просто до изнеможения, и никаких сил не хватает, и даже отдых не помогает?
 
— Есть стресс, есть ситуация дистресса. Если нарисовать график стресса, то от нуля он идёт вверх — это увеличение активности организма и его возможностей, потом — плато, ровная линия повышенной готовности, которая может длиться день, неделю, месяц, достаточно долго. Зависит это от ресурсов организма и от выраженности реакции на стресс.
 
 
— Значит, отрезок пиковой активности на графике — самое опасное состояние для человека?
 
— Нет. В режиме стресса человек более собран, более работоспособен. Проблема возникает, если человек переходит в состояние дистресса: оно в некоторой степени нездоровое, опасное. Это когда ситуация продолжает восприниматься как опасная, а ресурсы уже закончились, — продуктивность снижается, увеличивается количество ошибок. Так, у водителя, преодолевающего ответственный участок дороги без отдыха, первые сутки реакция может быть высокой. Но позже… автомобиль-то он вести может, однако скорость реакции замедляется, водитель становится сонливым за рулём…
 
— И, в конце концов, может заснуть на ходу!
 
— Верно, крайнее состояние дистресса — это сон. Если первым устал мозг, то он и отключается. Но организм состоит из множества систем, и они не могут отключиться одновременно.
 
 
— Так от чего же зависит способность долго выдерживать стрессовую ситуацию?
 
— Во-первых, от того, какие ресурсы на старте. Коли человек хорошо поел, отдохнул, насытил кровь кислородом на свежем воздухе, то физиологических ресурсов будет больше. Во-вторых, насколько натренирован человек к данному виду стресса. Если это токарь, который 30 лет работает на заводе, и его попросили изготавливать больше деталей за смену, то этот профессионал за счёт многолетнего стажа, отточенной привычки, высокой степени автоматизации действий, привычности рабочих процессов будет лучше выдерживать стресс, чем новичок. Но если мы этого токаря и токаря-новичка посадим за руль, то их стрессоустойчивость окажется приблизительно одинаковой, поскольку в вождении они оба — не профессионалы. И чем меньше параллелей между тем, в чём человек натренирован, и новой ситуацией, тем ему сложнее. Если же он может взять ресурсы из старого опыта, то будет выигрывать.
 
Сегодня мы, говоря о стрессовой ситуации, часто имеем в виду не физическую нагрузку, не большую производительность труда или нагрузку водителя, а психоэмоциональный стресс, когда, например, внезапно сменился начальник… Тогда стрессоустойчивость подчинённых будет зависеть не столько от стажа работы, сколько от характера каждого из них. Вообще, универсальный способ справиться с любой ситуацией — это её пережить.
 
— Что это значит?
 
— Есть распространённое мнение, что справиться с какой-то проблемой — значит её решить. Но есть проблемы в принципе нерешаемые. Такой момент: все умирают — это нельзя прекратить. Но существуют переживания, связанные со смертью, которые мы можем разделить с другими людьми. Мы устроены так, что обычно у нас трёхкомпонентная реакция на события жизни — мысли, чувства и поведение. Соответственно, когда мы встречаемся с трудностями, то одновременно обдумываем (осмысляем) их, чувствуем и действуем. И если говорить о действиях, то насколько они нам более привычны, настолько мы более стрессоустойчивы. Когда же имеем в виду мысли, то чем гибче наше мышление, тем выше стрессоустойчивость.
 
 
— Что значит гибкое мышление?
 
— Чем менее оно жёсткое и категоричное, чем меньше у нас так называемых «ограничивающих убеждений». Классический пример жёсткости: «я должен, обязан» — только так и не иначе, когда есть лишь один вариант. Я должен встать в восемь утра, выпить чашку кофе, умыться, погладить одежду, безупречно выглядеть, быть вежливым. Чем больше этих «должен», тем стрессоустойчивость ниже. Потому один из способов увеличить стрессоустойчивость — уменьшить (полностью избавиться нельзя) количество «я должен». И здесь можно что-то сделать самому, а что-то вместе с психотерапевтом, который помогает слово «должен» заменить на «хочу» или на «было бы хорошо».
 
Есть профессии, требующие такого чёрно-белого мышления со множеством долженствований и категоричных утверждений. Например, учителя начальных классов. Чтобы у детей были чёткие ориентиры, им нужно категорично, однозначно давать понятия хорошего и плохого, белого и чёрного...
 
— Но в сознании христианина тоже есть своего рода категоричность: вот это — грех, а это — добродетель. Выходит, что верующий человек нестрессоустойчив: живя по нормам христианской морали, он становится уязвимым для стрессов, как и эти учителя. Или не так?
 
— Мне видится так. Воспитывая христианина, ему, как и ученику младших классов, нужно давать чётко: чёрное — белое, добро — зло. Дальше, когда человек освоит чёрно-белое видение, то уже сам придёт к духовному осмыслению того, как эти рамки расширить, чтобы оставаться в границах Церкви.
 
 
— Хотите сказать, что это произойдёт естественным путём?
 
— Конечно. Так же, как естественно происходит рост учеников, и на каком-то этапе старшеклассник, например, понимает: хорошо бы выучить уроки, но если он заболел или устал, то, пожалуй, ничего страшного не будет, если не выучит. Не благословляют же старшеклассников прогуливать занятия; наоборот, уроки учить надо, это хорошо, и правильно, и полезно. К духовной жизни мы подходим строже; но какие-то полутона, нюансы здесь есть. Конечно, на подобные вопросы лучше ответят духовные наставники. Однако я предполагаю, что всё устроено похоже, — на начальных этапах всё более категорично и просто, а потом усложняется…
 
— Я напомню заповедь «не убий». С одной стороны, убийство — грех, а с другой, Церковь благословляет воинов убивать врагов ради защиты Отечества…
 
— Да. Мы поговорили о мыслях. А вот с чувствами в отношении стрессоустойчивости — самый сложный вопрос. Ведь мышление можно довольно быстро подкорректировать, а научиться переживать чувства — это навык, требующий времени. В каждой жизненной ситуации человек переживает определённые чувства. Если он тренирован их переживать (пребывать в них), то, находясь в конкретной ситуации, может быть достаточно активен и работоспособен. Когда же он испытывает трудновыносимые чувства, в которых находиться не привык, — это его парализует. Здесь его стрессоустойчивость, по сути, закончилась, и он уже не способен действовать. Всё потому, что мы способны выносить интенсивность какого-то переживания только до определённого уровня.
 
 
— И что делать? Как облегчить ситуацию?
 
— Помолиться и стараться меньше находиться в стрессовой ситуации, принимать доступные успокаивающие средства, отвлекаться и переключать внимание, много ходить пешком — «выхаживать» стресс.
 
— Так это просто уход, бегство от стрессовой ситуации…
 
— Есть разница между тем, как действовать в ситуации, когда у нас мало времени, и когда его много. Допустим, бегуна отправили заниматься борьбой. Он на борцовском ковре через минуту никакой, потому что нагрузка непривычная. Он в состоянии стресса. Что делать? Как можно реже бывать на ковре и восстанавливаться — больше питаться, спать, принимать укрепляющие таблетки. Если у бегуна есть возможность не осваивать новый вид спорта, то технически лучше уйти: с глаз долой — из сердца вон. Другой вопрос, как этого бегуна подготовить так, чтобы он на ковре выдерживал больше трёх минут и инвалидом не стал. Если он не может уйти, ему нужно в свободное время тренироваться, в более спокойном режиме изучать борьбу.
 
— А как тренироваться, если отношения с конкретным человеком доводят до белого каления?
 
— Молиться и каяться, делиться своими переживаниями с друзьями и близкими, заниматься с психотерапевтом.
 
— А сам человек может тренироваться?
 
— Это сложный вопрос; наша сила находится не внутри нас, мы сильны благодаря связям с другими людьми, с Богом. Нет связей — нет и силы. Так что тренироваться человек может и сам, если будет тренироваться устанавливать отношения...