Бывает, что человек, которого мы знали близко, который казался знаком нам, знаем нам до самых глубин, вдруг предстанет перед нами каким мы никогда его не видели, никогда не чуяли. Это бывает, когда коснется нас до самых глубин откровение любви, когда мы новыми глазами видим человека, видим его, как видит Бог: во славе, т. е. сияющий из его глубин образ Божий, который обычно от нас как бы утаен, закрыт: и нашей слепотой и несовершенством человека.

Но бывает, что мы человека увидим по-новому, когда его самого коснется такая глубина радости или такое горе, что из самых недр его воссияет свет. Бывает, что радость человека преображает, но бывает, что предельный ужас боли, горя пробивается до самых недр человека и сияет обратно светом, когда это горе, эта боль не соединяются ни с горечью, ни с мстительностью, а остаются в чистоте распятием человека, ужасом, который его обдал.

Из этих образов мы можем понять, что случилось на Фаворской горе, когда Христос стоял между Моисеем и Илией — один представлял Закон, другой — всех пророков — и беседовал с ними о том, чему надлежит быть, о том, что идет Он теперь на смерть, на распятие по любви Божественной и по Своей человеческой отдаче для спасения мира. В этот момент пробился Божественный свет, охватил все Его естество, и ответно воссияла и Его человеческая природа, отдавшаяся до конца Живому Богу на смерть.

И Его ученики тогда увидели, каким Он есть: Агнец Божий, распятый для спасения мира еще до того, как мир не стал. Для того, чтобы войти в это видение, им надо было самим приобщиться в какой-то мере тому, что совершалось. И церковное предание говорит, что эти три ученика представляли собой один — веру, другой — любовь, третий — праведность. И из глубин своего естества они уловили нечто о совершающемся, увидели свет, который лился от Христа на все окружающее, который делал Его одежды белоснежными, который падал на все окружающее, вызывая во всем ответную жизнь и отклик. И они вошли во славу Божию, в то же облако, которое осеняло Синайскую гору, когда Бог говорил с Моисеем как с другом Своим; и было так хорошо, другого ничего не нужно было кроме как быть перед лицом славы Господней.

Но ученики не уловили причину, они не уловили, что только потому им так была открыта слава Божия, что их Учитель, Господь, Друг шел на смерть; им хотелось остаться в этой радости, никогда не отлучиться от преображенного Христа: но именно для этой разлуки и пришли Моисей и Илия беседовать о ней со Спасителем. И когда ученики захотели остаться, Христос им ответил: Нет!.. — и повел их в долину, с высот Фаворской славы в ужас земной нужды, земной трагедии. Они там встретили отца, который отчаялся в спасении своего ребенка; они застали там других учеников Спасителевых, которые ничего не смогли сделать для отца с ребенком.

Фавор, слава неразлучно связаны с возвращением во тьму, и с распятием, со смертью, со схождением Христа во ад. И только после этого, когда все будет совершено, воскреснет Господь в славе уже неотъемлемой.

Поймем же, что, когда нам дано или человека или живого Бога нашего восприять в этой славе, — это говорит нам о том, что пришло и нам время, вглядевшись в Фаворскую тайну, войти в мир, в трагический мир, во тьму мирскую, чтобы принести тот свет, который и во тьме светит и которому тьма бессильна воспрепятствовать: это наше призвание, как это было призванием учеников и как это было делом Христовым. Аминь.